– Обещай, что не дашь меня убить.

– Этого я обещать не в состоянии, Кевин, но могуобещать другое: если Сильвия тебя убьет, я убью ее в ответ.

Молчание, на этот раз не такое долгое.

– Я тебе верю. Буду в больнице минут через сорок,постараюсь раньше.

– Спасибо, буду ждать.

Повесив трубку, я позвонила двоим оставшимся. Оба согласилисьприехать. Значит, я провела на песке черту между собой и Сильвией. Ей это непонравится, ни капли не понравится, и ее можно понять. На ее месте я бы тожевышла из себя. Но пусть она не трогает Ричарда. Ирвинг сказал, что Ричард вродекак раненый, будто у него не стало сердца. И я помогла нанести эту рану. Это яразрезала его сердце на кусочки и плясала на них. Ненамеренно – намерения уменя были добрые, но вы же знаете, какую дорогу ими мостят.

Я не могу любить Ричарда, но убить ради него я могу. Убивать– более практичный из этих двух даров. А я последнее время стала оченьпрактичной, очень.

Сержант Рудольф Сторр явился раньше сиделок-вервольфов. Яего сама вызвала. Он командовал Региональной Группой РасследованияПротивоестественных Событий – РГРПС. Некоторые, знавшие, чем она занимается,называли нас «Вечный покой». Каждый развлекается как может.

Рост у Дольфа шесть футов восемь дюймов, сложен он какпрофессиональный борец, но давит он не размером. Он принял группу, созданнуюпочти в насмешку, чтобы кинуть кость либералам, и превратил ее в рабочуюединицу. РГРПС за последние три года раскрыла больше преступлений спротивоестественной подоплекой, чем любое другое ведомство. В том числе и ФБР.Дольфа даже звали читать лекции в Квантико – неплохо для человека, назначенногона свою должность в порядке наказания. Дольф, конечно, не оптимист – копы редкоими бывают, – но дайте ему лимоны, и лимонад он сделает отличный.

Он закрыл дверь и уставился на меня сверху вниз:

– Доктор мне сказал, что в палате находится детектив. Аникого, кроме тебя, не вижу.

– Я не говорила, что я детектив. Я сказала, что работаюс группой. Остальное они домыслили.

Дольф покачал головой. Волосы у него закрывали кончики ушей– ему уже давно надо было бы постричься.

– Если ты изображаешь из себя копа, почему не наоралана того типа, которому полагается охранять дверь?

Я улыбнулась:

– Решила оставить эту работу тебе. Думаю, теперь он ужезнает, что поступил нехорошо.

– Я постарался, – ответил Дольф, по-прежнему стояв дверях. Я осталась сидеть на стуле. Мне удалось не вытащить пистолет, когдаоткрывалась дверь, и я была этому рада. Он и без того смотрел на меня слишкомсурово, а если бы я еще за светилась с оружием...

– Что тут происходит, Анита?

– Ты знаешь все, что знаю я.

– Как ты оказалась на месте так вовремя?

– Мне позвонил Стивен.

– Рассказывай.

Я рассказала. Даже насчет сводничества не умолчала – яхотела, чтобы это прекратилось. Оставила за кадром очень немногое – например,то, что когда-то убила прежнего альфу леопардов-оборотней. Но скрыть толькоэтот факт для меня почти то же, что выложить все начистоту.

Дольф моргал и записывал все в свой верный блокнот.

– Ты хочешь сказать, что потерпевший позволил кому-товсе это с собой проделать?

Я покачала головой:

– Все не так просто. Я думаю, он шел на то, чтобы егозаковали в цепи. Он знал, что будет секс и боль, но вряд ли думал, что окажетсятак близко к смерти. Врачам даже пришлось дать ему свою кровь – шок развивалсябыстрее, чем тело успевало восстанавливаться.

– Я слыхал, что оборотни и худшие раны у себязаживляют, – сказал Дольф.

Я пожала плечами.

– У оборотней тоже одни выздоравливают быстрее других.Натэниел очень низко стоит на лестнице власти, как мне сказали. Может быть,частично его слабость в том, что он не умеет заживлять раны как следует. Незнаю. – Я развела руками.

Дольф перелистнул несколько страниц блокнота и нашел, чтоискал:

– Его подбросили ко входу приемного отделения,завернутого в простыню. Никто ничего не видел – он просто появился.

– Так ведь никто никогда ничего не видит, разве не так,Дольф? Или бывают исключения из этого правила?

Эти слова заслужили слабую улыбку. Приятно. Последнее времяДольф был не слишком мной доволен. Только недавно он узнал, что я встречаюсь сПринцем Города. Ему это не нравилось. Он не доверял людям, которые общаются смонстрами. И его можно понять.

– В общем, нет. Ты мне все рассказала об этом деле,Анита?

Я подняла руку в скаутском салюте:

– Разве стала бы я тебе лгать?

– Если бы тебе это было нужно, то да.

Мы уставились в глаза друг другу, и молчание повисло такоегустое, что хоть топор вешай. И пусть себе. Если Дольф думает, что я первая егонарушу, то ошибается. Напряжение между нами было связано не с этим делом, анеодобрением моего выбора кавалеров. Недовольство Дольфа теперь всегда былозаметно. Оно давило, нависало, ждало, что я начну извиняться или скажу, «дачерт с ним». Из-за того, что я встречаюсь с вампиром, Дольф стал меньше мнедоверять. Я это понимала. Два месяца назад, даже меньше, я бы сама так поступила.Но я встречаюсь с тем, с кем – или с чем, если угодно, – встречаюсь, и намс Дольфом обоим придется принимать это как факт.

Но Дольф был еще и моим другом, и я относилась к нему суважением. Я даже была с ним согласна, но сегодня, когда я выберусь из этойчертовой больницы, у меня свидание с Жан-Клодом. От мысли о ждущем меняЖан-Клоде по телу пробежала волна напряжения и жара. Нехорошо, но правда. Я недумаю, чтобы Дольфа устроило что-нибудь меньшее, чем мой разрыв с Жан-Клодом, аэтот вариант я больше не рассматривала – по многим причинам. Так что я сидела,уставясь на Дольфа, а он смотрел на меня. И с каждым тиком часов молчание всесгущалось.

Наc выручил стук в дверь. Полисмен, теперь стоящий у двери,как новобранец, что-то шепнул Дольфу, Дольф кивнул и закрыл дверь. Он посмотрелна меня еще менее дружелюбно если только это было возможно.

– Полисмен Уэйн говорит, что там приехали триродственника Стивена. Еще он говорит, что, если они все родственники, он готовсъесть собственный пистолет.

– Скажи ему, пусть не кривит губу, – ответилая. – Они члены одной стаи. У вервольфов это считается ближе семейныхсвязей.

– Но юридически они не родственники, – уточнилДольф.

– Сколько своих людей ты согласен потерять, когда в этудверь войдет следующий оборотень?

– Мы умеем стрелять не хуже тебя, Анита.