Я посмотрела на них – посмотрела внимательно. Маленькиеладони Лоррен стиснули сумочку так, что руки дрожали. Тедди глядел на меняспокойными, чуткими глазами, но в них было что-то, светился ум, который можно ипроглядеть, если обращать внимание только на тело. Кевин – ему бы место впереулке в поисках случайной монетки или за стойкой бара со стаканом виски.Что-то виднелось под их цинизмом, и это был страх. Боязнь, что я окажусь такой,как все. Пользователем, которому на них наплевать. Такой была раньше Райна,теперь Сильвия. Стае полагалось быть для них убежищем, защитой, а не самымстрашным пугалом.

Они источали теплую электрическую силу, которая заполнилапалату и приплясывала по моей коже. Они нервничали и боялись. От эмоциональнойнапряженности оборотни начинают испускать силу. Если у тебя есть чутье, ты еепочувствуешь. Я много лет умела это делать. Но сейчас что-то было по-другому. Яне просто ощущала силу – мое тело реагировало на нее. Не просто мурашки илигусиная кожа – что-то более глубокое. Будто эта сила нашла во мне что-то иласкает это что-то, о котором я понятия не имела.

Их сила наполнила меня, коснулась чего-то, и я ощутила, какэто что-то, чем бы оно ни было, открылось, будто перебросили выключатель.Изнутри моей сущности поднялся прилив энергии, разлился по коже, будто все порытела источали струйки теплого воздуха. Я тихо ахнула. Вкус этой силы я знала, иэто не была сила Жан-Клода. Это был Ричард. Каким-то образом я зачерпнула отсилы Ричарда. Интересно, ощутил ли он это там у себя, в другом штате, гдеработает над дипломом?

Полтора месяца назад, чтобы спасти жизнь нам всем, япозволила Жан-Клоду объединить нас всех троих. Они умирали, и я не могла этогодопустить. Иногда Ричард вторгался в мои сны, но в основном Жан-Клод держал наспорознь, потому что иначе выходило слишком мучительно. Сейчас я впервые с техпор ощутила силу Ричарда. Впервые знала наверное, что эта сила все ещесвязывает нас и не ослабела. Таково свойство волшебства – его не может убитьдаже ненависть.

Вдруг пришли слова – слова, которых я до того не знала.

– Я – лупа, я – мать всех, я защитница ваша, убежищеваше, покой ваш. Против всякого зла восстану я вместе с вами. Ваши враги – моивраги. Мы одна плоть и одна кровь. Мы – ликои, мы – стая.

Поток тепла резко прекратился. Я пошатнулась, и только рукаТедди удержала меня от падения на пол.

– Тебе нехорошо? – спросил он низким голосом,таким же внушительным, как вся его фигура.

– Все в порядке, – ответила я и, как толькосмогла, шагнула назад. Ричард ощутил призыв за сотни миль и отрезал меня отсебя. Захлопнул дверь, не зная, что я делаю и зачем. У меня в голове бушевалприлив гнева. Ричард разозлился невероятно.

Мы оба были связаны с Жан-Клодом. Я была егослугой-человеком, а Ричард – его волком. Это была мучительная близость.

– Ты не ликои, – сказала Лоррен. – Ты необоротень. Как ты это сделала?

– Профессиональный секрет, – улыбнулась я. Поправде сказать, я сама не знала. Надо будет сегодня спросить Жан-Клода. Можетбыть, он знает. Он третий Мастер вампиров за всю их долгую историю, кто смогобъединить и оборотня, и человека. Я сильно подозревала, что учебника на этутему нет и что Жан-Клок делал это куда чаще, чем мне хотелось бы знать.

Тедди встал на колени.

– Ты – лупа.

Остальные последовали его примеру. Они припали к земле, какхорошие покорные волки, хотя Кевину это не нравилось, да и мне тоже. Но я незнала, что здесь формальность, а что – необходимость. Я хотела их покорности,потому что мне не хотелось ни с кем драться и никого убивать. И потому я далаим ползать по полу, водить руками по моим ногам и обнюхивать меня, как собаки.Именно в этот момент вошла сестра.

Все вскочили. Я попыталась объяснить – и осеклась. Сестрапросто стояла, пялясь на нас со странной застывшей улыбкой на лице. Потомпопятилась, ничего не сделав.

– Я пришлю доктора Вильсона их посмотреть, –сказала онa, закивав очень часто и быстро, и закрыла за собой дверь. Если быона была на каблуках, мы бы услышали, как она бежит.

Не быть монстром – это имеет свои отрицательные стороны.

Возясь с вервольфами-сиделками, я опоздала на свидание.Читая материалы Мак-Киннона, я опаздывала еще сильнее, но если сегодня будетпожар, я буду очень неудобно себя чувствовать, не подготовившись. Из документовя узнала две вещи. Во-первых, все пожары начинались после наступления темноты,и это тут же навело меня на мысль о вампирах. Да только вампиры не умеютподжигать. Такой способности у них нет. На самом деле огонь – это одна извещей, которых они больше всего боятся. Да, я видала вампиров, которые умели донекоторой степени управлять уже горящим пламенем. Усиливать или ослаблять пламясвечи – салонные фокусы, но огонь – стихия чистоты. Чистота и вампиры друг сдругом не сочетаются. Во-вторых, знакомясь с документами, я поняла, что малознаю о пожарах вообще и о поджогах в частности. Нужна книга или хорошееразъяснение.

Жан-Клод заказал столик в «Демише» – очень приятномресторане. Мне надо было забежать домой – в недавно снятую квартиру, –чтобы переодеться. Это настолько меня задержало, что я договорилась встретитьсяс ним в ресторане. С романтическими свиданиями одна беда – непонятно, кудадевать оружие. Женский вечерний наряд страшно неудобен для его скрытогоношения.

Деловой костюм в этом отношении проще, но в нем труднеедостать оружие. Любая облегающая одежда затрудняет это действие. Сегодня янадевала юбку с такими высокими разрезами, что пришлось проверить, чтобыколготки и кружевное белье совпадали по цвету и были черными. Я достаточнохорошо себя знала и помнила, что иногда могу забыться и сверкнуть бельем. Аесли придется доставать пистолет, этого точно не избежать. Так зачем мне белье?Ответ: девятимиллиметровый «файрстар» я запихиваю под пояс.

Пояс – эластичная полоса поверх белья, но под одеждой.Рассчитан на ношение под рубашкой с пуговицами. Свободной рукой дергаешьрубашку вверх, другой достаешь пистолет и voila[1]– стреляешь. Свечерним платьем сложнее, потому что надо поднять ярды ткани, пока дотянешьсядо пистолета. Лучше, конечно, чем ничего, но только если противник согласенпотерпеть. Правда, в этом платье я могу сунуть руку в разрез, вытянутьпистолет, потом вниз, потом вынуть из-под платья. Не слишком быстро, но не такуж и плохо. И еще пояс не сочетается с облегающим платьем. Не бывает жировыхотложений в форме пистолета.

Еще я нашла лифчик без бретелек под цвет черным трусам, такчто, если убрать платье и пистолет, останусь в кружавчиках. Каблуки были выше,чем я обычно могу выдержать, но либо так, либо укорачивать платье. Посколькушить я принципиально не хочу, значит, каблуки.

С косметикой, тенями, румянами и помадой я управляюсьотлично. Помада была красной – очень-очень красной, но мне она подходит.Бледная кожа, черные вьющиеся волосы, темно-карие глаза. Я состояла из сплошныхконтрастов и ярких цветов, так что красная помада была уместной. И я чувствовала,что одета шикарно, пока не увидела Жан-Клода.