«17 января. Завтра… Ничего, все у насполучится, как уверяют демократы по ящику. Вернее, уверяли. Кстати,симптоматично: у тех, кто уверял, как раз все и обломилось. А у нас –получится, получится!»

«19 января. Я же говорил!» И дальше цифры,цифры…

«1 февраля. Безобразно все-таки рушитсядисциплина в отсутствие Хозяина! Надежда только на Ноздрюка, но сей индивидуумвнушает мне глубочайшее отвращение! Такое чувство, что при случае, несмотря насвою услужливость, а то и благодаря ей, он с радостью нарезал бы ремней из моейспины… Я из его, впрочем, тоже!»

Лёля хмыкнула не без удовольствия. Значит, уних тут не такая уж благость и идиллия, как могло показаться с первого взгляда.Конечно, Ноздрюк ненавидел Асана: тут дело прежде всего в национальныхпротиворечиях…

Секундочку! Да неужели она читает дневникАсана? Выходит, он тоже врач, а не просто абрек с большой дороги, каким всегдасчитала его Лёля? Ну, тогда странно, что он делал свои заметки по-русски. Ивообще, не слишком ли много врачей для одного, пусть и нехилого, замка?..

Она рассеянно стукнула по Ctrl+End, оказавшисьсразу в конце записей, – и вдруг замерла, наткнувшись на строчку:

«18 июля. Хозяин приезжает 20-го. Успокоитьневесту».

И все. Больше ни слова не было.

Одно теперь Дмитрий знал наверняка: в спинуему никто не выстрелит. Хотя бы об этом можно было не заботиться. Он шел,горбясь под тяжестью двух рюкзаков, и старался думать о другом. Например, отом, куда пропал мальчик. Убежал, конечно, что тут особенно гадать-то? НоДмитрий снова и снова заставлял себя возвращаться мыслями к этому странномусозданию с огромными печальными глазами, в которых, чудилось, отразились всеневзгоды, которые он не только испытал, но и еще испытает в жизни. Дмитрий обшарилвесь сеновал, но больше не обнаружил никого… ни живого, ни мертвого. Изба былапуста. Однако неподалеку от мужика, который напал на него с лопатой, Дмитрийнашел свежевырытую яму. Ясно: убийцы собирались зарыть Андрея. Им, похоже, и вголову не приходило, что Дмитрий может вернуться так быстро, что онсориентируется в лесу и не заблудится. А вот вернулся же!

И снова мгла заволакивала глаз. Сухостановилось в горле, стоило представить эту кровавую щель на шее Андрея. Какимобразом они его подловили, как взяли врасплох? Андрей и с одной рукой стоилдвух таких крепышей, как рыжий, а уж если вспомнить его неповоротливогохиляка-пособника… Разве что Андрей задремал, разве что они предательски напалина спящего. Или, к примеру, схватили мальчишку – и Андрей уже ничего не могсделать. Он ведь был спасатель по сути своей натуры, он родился кого-нибудьспасать – вот и предпочел погибнуть, чем оставить другого человека в беде.Мальчишка убежал, а Андрей… И вдруг до стона, до щемящей боли, до того, чтопришлось остановиться и прижать сердце ладонью, вспомнилось вдруг лицо Андрея икак он говорит, прямо глядя в глаза Дмитрию: «Не хочется, знаешь ли, в постелипомирать!»

Он что же, выходит, почувствовал, как где-товдали, а может, в несказанных высях незримый трубач вскинул к губам золотуюсамосветную трубу и пропел отбой бывшему пожарному, бывшему спасателю АндреюРусскову? И понял, что пуля на него уже изготовлена, и клинок навострен, и пиканаточена, и стрела оперена, – и все равно радостно пришпорил коня своейсудьбы и понесся навстречу смерти – потому что это была смерть воина и онвстретил ее в бою?..

И снова надо было внушать себе: «Не думай. Недумай».

Наверное, по сравнению с этим потрясением егоуже ничто сейчас не могло взять, поэтому он довольно долго пялился из кустов насветящуюся в темноте ограду, прежде чем сообразил, что это такое, и понял:через это сооружение так просто не перебраться.

Дмитрий стоял под березой, надев очки ночноговидения, и задумчиво смотрел вперед. Дождь перестал, едва начавшись, опятьпарило, опять висели над землей тяжелые тучи, и, возможно, поэтому такнеспокойно вели себя собаки, сновавшие по двору. Дмитрий был довольно далекодля того, чтобы их могло встревожить его присутствие. Ну а уж если окажетсярядом… Да, с собаками возникнут непредвиденные сложности. И не только в нихдело. Сама ограда…

Понадобилось бы меньше минуты, чтобы «Лукасом»прогрызть в ней хоть калитку, хоть триумфальную арку. Но тогда его появлениеперестало бы быть тайной. И еще вопрос, остался бы он жив: наверное, это ведьне просто бенгальские безвредные огни бегают по прутьям!

Дмитрий взобрался на дерево и оглядел вбинокль все пространство парка. Сколько хватал глаз, переливалась бело-голубымиогнями тонкая линия – ограда. Тот, кто придумал эту систему защиты, знал своедело. И все-таки был выход из замка, которым однажды воспользовалась Лёля. Аесли был выход – значит, имелся и вход.

Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться ивспомнить, что говорил мальчик. Да, это были скорее обрывочные восклицания, нои из них Дмитрий мог почерпнуть кое-что. Итак… у нее болела спина. У нее быларана на спине, и Леша излечил ее своими нашептываниями, можно верить в егознахарские способности. Можно не верить, но – факт: у Лёли была поранена спина.Оцарапалась о прутья, пролезая под оградой? Нет, вряд ли: в таком случае она нетолько до деревни не дошла бы, но так и осталась бы лежать, где ее задело,пораженная током. Что-то еще было, что-то… Ах да! Мальчик принял было ее зарусалку, но потом понял, что ошибся. Потому что Лёля была одета в его рубашку истарую юбку бабушки Дуни. Вряд ли она бежала из усадьбы голая. Тогда зачем быей понадобилось переодеваться? Не для того ли, чтобы согреться в сухой одежде,потому что собственная была мокрая?

Мокрая одежда… Дождя не было самое малоенедели две, не считая того мгновенного ливня, который пролился с небес сегодня.Значит, она не могла промокнуть под дождем. Где же? Ответ очевиден: вон в томпруду, который разлился за оградой, вплотную подступив к ней. Да, но естьмаленькая деталь: чтобы окунуться в тот пруд, надо, как минимум, оказаться заворотами!

Секундочку… Дмитрий напряг зрение и разгляделсеребристое колыхание, пересекающее парк. Да ведь это речушка! Узенькаяречушка, которая, неведомо где беря начало, течет по парку, украшая его своимиизвивами. А потом, сначала разлившись небольшим прудом, где-то вливается вЗавитую. Кажется или в самом деле ограда как бы парит над водой? Кажется. Онане парит, а поднимается на небольшую насыпь, сквозь которую, очевидно,проведена труба, водосток, черт знает что, и по этому-то загадочному пути ивышла из усадьбы Лёля.

А раз так…

Он сложил груз на берегу, в укромном месте,разделся и, взяв с собою только фонарик, повешенный на шею на ремешке, тихо,без плеска вошел в воду. Плыл, лишь изредка выставляя лицо на поверхность,чтобы глотнуть воздуху: как большой бесшумный зверь морской. И даже не оченьудивился, когда протянутая рука вдруг стиснула железные прутья.