Гемоглобин – 125,0 г/л.

Эритроциты – 4,0х1012/л.

Цветовой показатель – 0,92.

Тромбоциты – 180,0х109/л.

Лейкоциты – 6х109/л.

Палочкоядерные – 1,5> – 64> –0,20х109/л.

Моноциты – 6> – 19> –2,1х1012/л.

РОЭ – 3 мм/час».

О. – конечно, Олеся. N – понятное дело,норма. Кстати, буква N в записях доктора встречалась довольно часто. Иногда ондаже не писал цифровые показатели лейкоцитов и всего прочего, а против каждогослова ставил N, N… Значит, анализы у Олеси были хорошие. Ого! А это что такое?Рядом с записью от 19 февраля про консилиум совсем другая картина:

«Гемоглобин – 92.

Эритроциты – 2,1.

Цветовой показатель – 0,66.

Тромбоциты – 140.

Лейкоциты – 17.

Палочкоядерные – 3> – 20> – 1.

Моноциты – 12> – 76> – 2,1л.

РОЭ – 45».

Цифры резко изменились. Лейкоциты, лимфоциты,РОЭ и все такое прочее скакнули вверх. Судя по обрывкам, запавшим в голову Лёлина военной кафедре в универе, и тому, что говорила Смиринская, эти цифры весьмадалеки от нормы. И буквы N здесь не наблюдается. Что же произошло вдруг сОлесей? Почему именно 19 февраля? Консилиум так на нее повлиял, что ли?Испугалась скопления чужих людей? Да разве от элементарной нервозности можеттак клинически измениться состав крови? А кстати, интересно – врачи наконсилиум собирались в усадьбу или девочку куда-то вывозили? Нет, все-таки этостранно – такое внезапное отклонение от нормы. Это же картина тяжелогозаболевания. Ну да, правильно – Олеся ведь больна, чему удивляться? Но тогдакак же может быть…

– Ну и ну, – сказала вдруг Лёля, тупоглядя на экран. – Вот это да!

Все не так! Олеся больна – значит, анализ сненормально увеличенным количеством лейкоцитов и всего прочего для нее как разтипичная картина. Это и есть для нее N. А ненормально – обычные цифры, схожие,например, с анализами какой-то неведомой О.В.Н., которые видит сейчас на экранеЛёля. Запись июньская, но почему-то рядом с загадочными инициалами стоит ещечисло – 25 мая:

«Гемоглобин – 130,0.

Эритроциты – 3,2 л.

Цветовой показатель – 0,9.

Тромбоциты – 250,0 л.

Лейкоциты – 6.

Палочкоядерные – 1> – 67> – 3л.

Моноциты – 6> – 21> – 2,1 л.

РОЭ – 10.

Присутствие а/т».

«Присутствие а/т»? Но ведь а/т – это антитела.Те самые знаменитые антитела, из-за которых…

Лёля еще раз вгляделась в цифры, и они вдругпоказались ей ужасно знакомыми. Ну еще бы! Эти данные в точности совпадают с еесобственным анализом крови. У нее всегда была отличная память на цифры, и,когда Смиринская разъясняла, что там произошло с ее организмом, какимизамечательными способностями он внезапно начал обладать, Лёля без трудазапомнила свои РОЭ, тромбоциты, моноциты и всю прочую петрушку. И этомагическое сочетание букв – а/т…

И вдруг она поняла, почему рядом с июньскойдатой появилось 25 мая. Как раз 25 мая она сдавала анализы в консультации! Этоона О.В.Н. – Ольга Викторовна Нечаева. Это ее анализы!

Как-то нехорошо вдруг стало. Захотелосьстереть эти цифры, словно это могло что-то изменить в ее жизни. Словно, исчезниони из памяти компьютера, и Лёля сможет исчезнуть из замка, вернуться домой… Данет, это ведь всего только копия. А оригинал у доктора. И наверняка тут естьеще ее анализы.

Пробежала курсором по строкам. Ну точно – вотона, О.В.Н. 15 июля… да ведь это через день после того, как Лёля отправилась впутешествие с предателем Мордюковым! Значит, и правда – ее завезли куда-то нетак уж далеко от Нижнего, если путь занял не более суток. Да что с тоготеперь-то? А вдруг?.. А вдруг все-таки судьба улыбнется? Третья попытка – самаяудачная, бог троицу любит! Только знать бы, как ее предпринять, эту третьюпопытку!

Мысли лихорадочно метались, а Лёля машинальнопроглядывала перечень своих моноцитов, тромбоцитов и всего прочего. Новыйанализ ничем не отличался от прежнего, только строчки про антитела в немпочему-то не было. И в анализе, сделанном, судя по дате, на другой день, и натретий. Значит, она провалялась без памяти три дня. Ну правильно: она нашла триследа от уколов на предплечье. И точки на безымянном пальце левой руки – ихтоже было три. Три раза подряд у нее брали кровь, вот записи. Странно: ниодного упоминания об антителах. Только вот странная реплика: «Чертова кукла!»Интересно, чем же это так разозлила доктора лежавшая без памяти О.В.Н.?

Да нет, не может быть…

Догадка, осенившая ее, была столь невероятна ивместе с тем абсолютно проста, что Лёля даже за голову схватилась, словнобоясь, что мысль исчезнет так же внезапно, как появилась.

А не потому ли нет записи про антитела, что ихсамих тоже… нет?

Мгновенно вспомнилось, как спросила угрюмо:«Теперь, когда я уже не беременна, эти антитела из меня никуда не делись?» Иосторожный ответ Смиринской: «Бывает такое, и довольно часто. Но наверняка мыузнаем только при новом анализе».

В Центре крови этот анализ так и не сделали.Зато его провел доктор – и убедился, что вышла осечка: «чертова кукла» О.В.Н.порастеряла все свои антитела… поиздержалась в дороге!

Так какого же, спрашивается, дьявола еепродолжают здесь держать, а не выгоняют с позором, как несостоявшегося донора?!Ведь в ее крови теперь вообще нет никакой пользы для Олеси, дажегипотетической!

Не выгонят ее, поняла вдруг Лёля. Не выгонят ине выпустят. Она слишком много узнала про замок, про деревню. Ничего не узнала,если честно… Но здешним сумасшедшим небось и муха, пролетевшая над усадьбой,кажется шпионкой, что ж говорить о человеке? И ждет теперь Лёлю… что? А несоседство ли с бедняжкой Юлей? Не оказалась ли и та в сходной ситуации:похищена как донор, но утратила свои «целебные свойства» с естественнымтечением времени – и была списана за ненадобностью? А может быть, не утратила.Может быть, ее успели обескровить, а потом просто зарыли на деревенскомкладбище… спасибо еще, не в канаву какую-нибудь свалили!

Лёля изо всех сил прижала руки к лицу. Нозачем, зачем все это, жертвы такие зачем, трупы? Ведь… И тут ей стало холодноот новой догадки, которая оказалась покруче предыдущих открытий. Ведь не нужныОлесе никакие доноры! Не нужно ради нее никого убивать! Все показания ееанализов свойственны совершенно здоровому человеку! И только однажды, когдапроводился консилиум, доктор зафиксировал патологические данные.