Гента, британская 2‑я армия снова перешла с 4 ноября в непосредственное подчинение Хейгу. Отсюда моя записка от 2 ноября:

«После ряда удачных действий фландрская группа армий только что достигла р. Шельды выше Гента.

Так как теперь основной маневр, имеющий целью ликвидировать оборону Шельды, должен быть проведен главными силами британских армий к югу от Валансьена, необходимо вернуть в распоряжение британского командования все его силы.

Поэтому маршал Фош имеет честь просить бельгийского короля считать, что с полудня 4 ноября британская 2‑я армия снова перейдет в непосредственное подчинение фельдмаршалу Хейгу».

Между тем успехи, достигнутые французской 1‑й армией с 24 по 27 октября, позволили мне написать Хейгу 27‑го:

«…Продвижение ген. Дебенэ позволяет возобновить при самых благоприятных условиях наступление главных сил британских армий во взаимодействии с французской 1‑й армией в направлении на Моне, Авен, Ля-Капель – объекты, указанные союзным армиям в этом районе».

29 октября Хейг во исполнение этой директивы приказал своим 4, 3 и 1‑й армиям бытъ готовыми возобновить наступление с 3 ноября.

Фактически они возобновили его с полным успехом 4 ноября при сильной поддержке французской 1‑й армии, наступавшей на Гиз.

Это был новый смертельный удар для германской армии.

Уже с 5 ноября под этим натиском, а также под непрерывным нажимом франко-американцев на левом фланге, противник начал между Моноским каналом и Эной в районе Ретеля широкое отступательное движение, которое в следующие дни распространилось до Мааса.

8 ноября франко-бельгийские войска фландрской группы армий овладели переправами через Шельду между Экке и Оденардом, что усилило общее отступление противника, который отходил теперь на всем фронте от голландской границы до подножия Маасских высот.

Глава четырнадцатая

Перемирие

С начала октября, как только бельгийская армия вышла из болот Изера на твердый грунт, союзные армии могли продолжать ряд предпринятых ими атак и развивать зимой победоносное сражение, которое они вели с 18 июля. Чтобы придать ему большую мощь, они готовились расширить его фронт до Мозеля, а вскоре за тем и до Вогез.

Очевидно, они должны были вести наступление в точно определенном направлении, а именно – на главные силы германских армий, которые они уже теснили и база которых находилась в Северной Германии, а голова в Берлине. Наши удары, наносимые без перерыва в этом направлении, не могли не поколебать, не расстроить и вскоре не уничтожить военную мощь противника и в итоге не принуждать германское государство к переговорам, превратив его в правительство без армии. Однако на этом направлении, не говоря уже о разрушениях, которые противник произвел бы на необходимых для нас путях сообщений и которыми он мог бы замедлить наше продвижение, он, продолжая борьбу, мог бы задержаться на серьезном препятствии, а именно – на Рейне. Там он мог надолго задержать наш марш и, следовательно, под прикрытием реки восстановить свои силы.

В предвидении этих препятствий наступление союзников было организовано так, чтобы они могли как можно скорее дойти до Рейна и форсировать его, используя без промедления возрастающую дезорганизацию сил противника.

Когда эта преграда будет захвачена, Германия окажется во власти союзников, даже если бы им пришлось дойти до Берлина. Таковы были высшие соображения, положенные в основу руководства союзными армиями, поскольку политика не вмешивалась в него, чтобы замедлить или изменить развитие их операций.

Еще 6 октября 1918 г. германское правительство через посредство своего посланника в Берне и швейцарское правительство обратилось с нотой к президенту Соединенных Штатов Америки. Оно просило последнего «взять в свои руки дело мира, оповестить об этом все воюющие государства и предложить им прислать уполномоченных для открытия переговоров». Оно заявляло о своей готовности начать переговоры на основе программы, изложенной в послании президента Вилсона конгрессу от 8 января 1918 г. и в его последующих заявлениях, в особенности в заявлении от 27 сентября 1918 г. Наконец, признавая свое бедственное положение, оно просило о «немедленном заключении общего перемирия на суше, на море и в воздухе».

На эту ноту президент Вилеон ответил 8 октября, ставя предварительным условием заключения перемирия, чтобы германские армии были немедленно отведены с захваченных территорий.

Со своей стороны, я в тот же день, 8 октября, по собственному почину представил Клемансо краткий проект обязательств, которые, по-моему, следовало потребовать от противника «на случай, если поднимется вопрос о прекращении военных действий, хотя бы на короткое время». Эти обязательства вытекали из трех основных принципиальных положений:

«Для армий, действующих во Франции и в Бельгии, не может быть речи о прекращении военных действий, прежде чем они:

1. Освободят страны, захваченные вопреки всякому праву: Бельгию, Францию, Эльзас-Лотарингию, Люксембрург, и водворят обратно их население.

Итак, противник должен будет очистить эти территории в пятнадцатидневный срок и немедленно репатриировать их жителей. Это – первое условие перемирия.

2. Обеспечат удобную исходную оперативную базу, позволяющую нам продолжать войну до уничтожения сил противника в случае, если мирные переговоры не приведут ни к чему.

Для этого нам нужно получить на Рейне два или три тет-де-пона на линии Раштадта, Страсбурга, Ной-Бризаха (тет-де-пон – полукруг, очерченный на правом берегу радиусом в 30 км, принимая за центр береговую опору моста на правом берегу) в тот же пятнадцатидневный срок. Это – второе условие перемирия.

3. Получат в руки залоги репараций, которых надо будет потребовать за разрушения, произведенные в союзных странах, и требование о которых будет предъявлено во время переговоров о мирном договоре.

Для этого левобережные области Рейна будут очищены войсками противника в тридцатидневный срок; эти области будут оккупированы и управляемы союзными войсками совместно с местными властями до подписания мира. Это – третье условие перемирия.

Кроме того, надлежит поставить следующие дополнительные условия:

4. Все военное имущество и всякого рода запасы, которые германские войска не смогут вывезти в установленные сроки, должны быть оставлены на месте; уничтожать их будет запрещено.

5. Все воинские части, не покинувшие указанные территории в установленные сроки, будут разоружены и взяты в плен.

6. Железнодорожное имущество, путевое и эксплуатацион-ное, останется не месте и не должно подвергаться никакому разрушению. Все захваченное бельгийское и французское имущество (или его эквивалент) будет немедленно возвращено.

7. Всякого рода военные сооружения, используемые войсками, лагери, бараки, парки, арсеналы… будут оставлены нетронутыми, причем запрещается увозить или разрушать их.

8. Это относится также ко всякого рода промышленным предприятиям и мастерским.

9. Военные действия прекратятся через 24 часа после утверждения условий договаривающимися сторонами».

Фактически в первой половине октября мы находились еще слишком далеко от северного Рейна, чтобы быть в состоянии рассчитывать на оккупацию его в случае немедленного заключения перемирия, но мы могли обеспечить себе обладание южным Рейном, к которому наши армии находились гораздо ближе и который гарантировал нам возможность обойти препятствие в случае возобновления военных действий. Вот почему в своей записке от 8 октября я требовал тет-де-понов в Ной-Бризахе, Страсбурге и Раштадте. Они давали