Мысли витали где-то далеко, ныряли к любимым покрывалам, взлетали в недосягаемые высоты, обрушивались в извивы финансовых вычислений. События последних двух дней метались в памяти, устраиваясь там, систематизируясь. И это хаотичное мельтешение напоминало о необходимости отдохнуть перед завтрашним днём, а я всё пила да думала ни о чём и обо всём.

Явившаяся с подносом Ная вопросительно посмотрела на распластавшегося на столе Элора и крадучись подошла ко мне. Элор шевельнулся на шелест подола, причмокнул и продолжил спать. Наверное.

Жестом я велела Нае выставить еду передо мной.

— Может, в постель его перенесёте? — предложила она едва слышным шёпотом.

Телекинезом это было бы так легко… и водой возможно, если бы я ею лучше управляла. Я мотнула головой:

— Нет, спасибо. И ты ложись спать, этого достаточно, — я махнула на большую запечённую рыбину в окружении овощей. — Отдохни. Пожалуйста…

Ная положила морщинистую ладонь на моё плечо. Я накрыла её горячие пальцы, они мягко сжались в выражении поддержки.

— Возвращайся почаще, — со слезами в голосе попросила Ная. — Здесь так пусто без тебя.

Мои губы дёрнулись в грустной улыбке: похоже, здесь всегда будет пусто. Я не смогу здесь жить после увиденного той ночью, не смогу нормально спать. Находиться здесь недолго — это одно, но жить — совсем-совсем другое.

Больно.

— Я постараюсь, — солгала я: Нае осталось не так уж долго, не стоило её огорчать.

Поцеловав меня в висок, Ная тихо направилась к двери. Элор спал. А я продолжала пить, прекрасно понимая, что человеческое вино не опьянит дракона, но почему-то глупо ожидая, что оно принесёт кратковременное облегчение.

Не принесло.

* * *

В своих предположениях я не ошиблась: в ИСБ всё стояло вверх дном. Расследование ограблений, проверка информации, поступившей от демонов по поводу Культа. Пока демоны ещё не вскрыли всех карт — какие-то у них там политические проблемы возникли, и только принц Саран со своей денеей продвигали сотрудничество в этом вопросе и через профессора Эзалона обеспечили нас данными. К этому прибавить новый набор сотрудников, вопросы по легализации отношений с демонами…

В общем, как зашли мы с Элором утром на службу, так по своим кабинетам и сидели до глубокого вечера, даже о сокровищах вспомнить минутки не выдалось. Но эта нагрузка, это служебное напряжение было приятным своей привычностью и определённостью, поэтому я очень надеялась, что в ближайшие несколько недель это будет самой большой нашей проблемой. Но чутьё упрямо подсказывало, что моим надеждам сбыться опять не суждено.

Когда я раздумывала, остаться на ночь здесь и закончить с делами или пойти поспать, в кабинет ворвался Элор и радостно сообщил:

— Мне хорнорда отдают! Пойдём забирать!

Несколько дней без сна сделали своё дело — я не сразу поняла, о чём речь. Когда сообразила — всё равно не поняла, почему мы должны его забирать, спросила:

— Зачем забирать?

— Ну как же! — Элор всплеснул руками. — Он там весь такой большой, мохнатый, одинокий, ждёт встречи.

Дарион…

Я тряхнула головой: мы о хорнорде! При чём тут Дарион? Элору же я резонно напомнила:

— Хорнорд не одинок, он в стаде себе подобных, у орков, с которыми провёл всю жизнь.

— Орки передали, что он нервничает, скучает, кушает плохо, — Элор смотрел на меня проникновенно. — Халэнн, ты же любишь мохнатости, почему ты не хочешь отправиться за этим лапочкой? Он же без нас скучает!

У меня начал странно подёргиваться глаз. Наверное, от усталости, а вот Элор усталым не выглядел, наоборот — от нетерпения чуть не приплясывал. И глаза у него подозрительно ярко блестели.

— Что с тобой? — поинтересовался я.

— Что со мной? — удивился Элор. — Вроде ничего, просто хорнорда надо забрать, я решил позвать тебя.

— Зачем?

— Ну… покататься на хорнорде. И я уверен, что он не только по мне, но и по тебе тоже скучает. Забыть не может, увидеться хочет.

— Элор… — я сцепила пальцы. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Просто отлично! — он вскинул руки. — Хочется летать, хочется свершений, а не этого унылого сидения с бумажками. Не понимаю, как я раньше мог столько здесь высиживать: всё служба, служба. А ведь мир так прекрасен, и столько прекрасных интересных занятий.

— И при чём тут хорнорд?

— У меня никогда не было домашних животных, первый опыт такой волнительный.

Бедный хорнорд…

— Ты собираешься его во дворец привести?

— Конечно!

— А если император будет против?

— Ну, — Элор беззаботно пожал плечами. — К тебе перееду. У тебя место много, на нас с хорнордом хватит.

Я всё пыталась понять его логику, но как-то не получалось её даже найти. Может потому, что логики в его желаниях и действиях не было — одни сплошные эмоции, инстинкты и магия, которые требовали от него развести бурную деятельность, чтобы добраться до избранной и её впечатлить до такой степени, чтобы она добровольно приняла его кровь. Меня впечатлить.

— Давай с хорнордом ты как-нибудь сам, — предложила я без особой надежды.

— Халэнн, ну не будь таким букой. Мы в битве победили, от страшного ужасного монстра избавились, а теперь опять работа и работа. А тут такая прекрасная возможность отдохнуть, развеяться. У орков там еда, танцы, м-м, — Элор смотрел на меня так проникновенно, такими ясными-ясными глазами.

— Нет.

— Ну Халэнн…

— Я собирался вернуться во дворец и просто лечь спать.

— А на хорнорде покататься?

— Больше не планировал.

— Так впиши в план, всего-то делов!

У меня опять задёргался глаз. На этот раз сильнее.

— И не надо делать такое мрачное лицо, — пожурил меня Элор. — Ты просто расслабляться не умеешь вот и всё.

Я просто не могу расслабляться, не с моими проблемами и планами. Конечно, ему я объяснила ситуацию иначе:

— О каком расслаблении может идти речь среди орков, которые теперь тоже маги, и на хорнорде, от которого теперь непонятно, чего ожидать?

— Отличный повод наладить отношения с орками! А хорнорды вовсе лапочки, не понимаю, почему ты к ним так неприязненно относишься.

— Почему неприязненно? Я уверен, что из них получатся прекрасные покрывала.

— Халэнн! — искренне возмутился Элор. — Почему ты такой злюка? Живые же они лучше!

— Принеси мне покрывало из хорнорда, сравним.

Возмущённо фыркнув, Элор сложил руки на груди. Не дождавшись от меня раскаяния, тяжко вздохнул: