– Ого! Пора закругляться. Пожалуй, янесколько затянул свою речь. Постараюсь короче. Итак! Работая в Инюрколлегии,Инна заполучила письмо от швейцарской адвокатской конторы. Эти почтенные людиразыскивали наследников некоего господина. Можно представить себе потрясениеИнны, когда она поняла, что лично знает искомого наследника! Голова у этойдевчонки, конечно, работала потрясающе. Она выкрала письмо и с тех пор велапереписку со швейцарцами самостоятельно, динамила их, как могла, уверяя, чтопоиски еще не сдвинулись с места.

Уехав из Москвы, Инна прихватила с собойнеобходимые бланки, на которых и продолжала слать в Швейцарию отписки. Длянадежности она несколько раз звонила господам «Майер, Сименс и Компания»,успокаивая их в том смысле, что дело движется, следы наследника уж замаячили вовремени и пространстве. А в это время воплощался в жизнь сложный стратегическийплан, в конечном счете направленный на получение наследства некоего НикитыМихайловича Бармина, эмигрировавшего из России в 1920 году.

Нина тихо всплеснула руками:

– Дед! Это что, тот самый твойдядя-белогвардеец, про которого ты говорил?!

– Да, – хмыкнул КонстантинСергеевич. – Прожить жизнь и на склоне лет узнать, что ты наследникполутора миллионов долларов, – это я вам скажу…

Родион Петрович вскочил:

– Откуда вы знаете?

– Да уж не от Инны, самипонимаете, – усмехнулся Бармин. – И не от Инюрколлегии. Швейцарцысовершенно случайно нашли меня через Международное общество славистов, вкотором я имею честь состоять. И несколько дней назад я получил от нихошеломляющее известие. Правда, под давлением событий местного значения забылначисто и об их письме, и о необходимости ехать в Швейцарию, вступать в этисамые права наследства, и даже о полутора миллионах.

– Гос-по-ди… – выдохнула Нина,хватая за руку Сибирцева, у которого вдруг сделался такой несчастный вид, что Дебрскийнепременно пожалел бы его – если бы у него сейчас были силы думать о ком-токроме себя.

«Ты мне все равно должен семьсот пятьдесяттысяч долларов, так что еще сорок в ту или другую сторону роли не играют…»

Лукавый голос Инны прозвучал в ушах настолькоотчетливо, что Антон невольно повернул голову.

Инна трижды намекала ему, а он не мог понять,не мог вспомнить… Не помнит и сейчас. Но вот этой надписи на «чистом листе»поверил сразу. Потому что за нею вставал ответ на самый трудный вопрос: зачемон хотел убить Нину.

– Ну, я полагаю, теперь мы знаем ответына многие вопросы, – словно повторяя его мысли, произнес РодионПетрович. – Например, зачем Дебрскому понадобился брак с Ниной. И почемустрастно любящая его Инна на время отошла в сторону, позволила ему спать сдругой женщиной. Она хорошо знала свою подругу и понимала, что та непременнопривяжется к маленькой Рите. Думаю, без ее горячего участия не обошлось иудочерение Лапки. Теперь даже при самом плохом раскладе, к примеру, если быНина захотела разойтись с Антоном, Лапка оставалась бы ее дочерью и имела правана ее имущество. Мне трудно судить, почему не Константин Сергеевич должен былпасть первой жертвой, а Нина, его прямая наследница. Думаю, в завещании имелиськакие-то особые условия.

– Имелись. То есть имеются, – кивнулБармин. – Я мог завещать деньги кому угодно, однако вступить в праванаследования должен сам. В противном случае вся сумма уходит благотворительнымфондам.

– Ну, все ясно! – хлопнул в ладошиРодион Петрович. – Нина погибает, вашим прямым наследником остается Антон,как ее супруг, а после него – Лапка, которая теперь официально считаетсядочерью Нины. Факт удочерения, вдобавок под фамилией Нины, – очень толстыйслой соломы, который подстелили Кошка и ее любовник, в перспективе – законныйсупруг. Если Антон по каким-то причинам выбывает из игры, например, открыласьподделка свидетельства о смерти, Лапка все равно остается дочерью и наследницейНины. Ведь даже сейчас, когда открылась правда про ваш брак с Антоном Дебрским,вы не собираетесь отрекаться от девочки, верно, Нина?

– Ни за что, – быстро ответилата. – Никогда! Она моя дочь. Тем более теперь, когда погибла ее мать…

И вдруг метнулась к Дебрскому, схватила его залокоть:

– Антон! Послушай! Я знаю, я всегдазнала, что ты меня не любил. Я тебя, наверное, тоже, ты уж извини… Но я оченьлюблю Лапку. Давай договоримся! Я не стану затевать дела, вы с Инной можетеделать что хотите. Теперь ты совершенно свободен и можешь жениться на ней.Только дай мне слово, что вы не будете больше добиваться моей смерти. А главное– что Лапка останется со мной. Да нет, ты погоди, ты не говори нет! Я же это непросто так, не даром предлагаю, мы вам заплатим, когда у нас будут деньги,правда, дед? Правда же? – Она умоляюще уставилась на Бармина.

– Ну, вообще-то мы делим шкуру неубитогомедведя, – растерянно проронил Константин Сергеевич. – А впрочем,конечно, заплатим!

Дебрский ошеломленно переводил глаза с Нины настарика. Лица он видел и видел, как шевелятся их губы, однако слова доходиликак сквозь вату.

«Что они говорят? О чем это они?»

– Секундочку! – воскликнул РодионПетрович. – Секундочку! Мне кажется, вы спешите распорядиться этой суммой,не посоветовавшись со всеми сторонами.

– То есть? – вскинул бровиБармин. – А с кем нам советоваться? С «Майером, Сименсом и Компанией»? Нопри чем тут они?

– Не знаю, – пожал плечами РодионПетрович. – По-моему, ни при чем. Я вовсе не их имел в виду.

– А кого?

– Себя, разумеется, – сверкнул«адвокат» такой широченной улыбкой, что Дебрский увидел: только передние зубы унего – фарфоровые, а задние и клыки – железные. – Себя!

Повисло изумленное молчание, и вдруг Сибирцевтихонько засмеялся. Родион Петрович метнул на него волчий взгляд, однако врачпродолжал покатываться со смеху.

– Ну наконец-то! – с трудом выговорилон. – Ну слава богу! Вот теперь и правда все стало на свои места!

– Ты о чем? – опасно прищурилсяРодион Петрович.