Под резинкой виднелись две самостоятельно скрученные сигареты.

— Будешь? — кинула она Сергею.

— Чего?.. — он наконец-то соблаговолил повернуть голову. И тут же потупил глаза, увидев, что попал на показ чулочных изделий.

— Курить, — ответила Виолетта, одновременно и досадуя, и злорадствуя его приличности. Она зажала одну самокрутку между средним и указательным пальцем, а другую протянула Сергею. — Я их склеила еще утром, когда к тебе шла. Хотела угостить. Тебе понравится. Знаешь, как прошибает…

Сергей не дал договорить, как именно прошибали наркотические сигареты. Виолетта и ахнуть не успела, когда он одним движением сгреб обе самокрутки и, смяв их в ладони, выкинул за спину. Ее рот открылся, как от появившегося видения.

— Ты что озверел?! — пережив продлившиеся секунды шока, прокричала Виолетта. — Я на них два дня пахала как проклятая!..

— В следующий раз будешь знать, на что работать, — заявил Сергей.

Он сам удивился своей суровой принципиальности. Под ребрами встрепенулась гордость: каждый мужчина хочет хоть секунду порадоваться собственной непреложной положительности, продемонстрированной перед женщиной.

— Диктатор!.. Фраер! — разбушевалась Виолетта. — Да какое право ты имеешь?!..

— Вопрос исчерпан. Считаю бессмысленным продолжение данной дискуссии, — произнес Сергей, складывая ладони.

Легкий укол совести от звука украденной фразы не мог перебить чувство внутреннего удовлетворения. Образ Михаила нарисовался в мозгу, словно указывая, как Сергей должен себя вести.

— Нахал!.. Как ты посмел так поступить?!.. Все вы, гады, одинаковые! Наглые порочные животные!.. И ноги у вас воняют! — Виолетта продолжала воевать. От беспорядочных телодвижений ее юбка доползла почти до самых трусов.

Сергей беспристрастно смотрел в сторону. Боевые действия справа от него достигли своего апогея, а затем медленно пошли на убыль. Минут через пять Виолетта только тихо причитала и жаловалась самой себе на жизнь, а еще через какой-то промежуток времени угомонилась окончательно.

«Кочерыжки зеленые, как же тяжко-то…» — подумал Сергей, ощущая, как в нем опять проснулась и шевелится его демонская натура. Да, туго ему придется, если он не хочет остаться тут навечно. А он не хочет.

— Сереженька, — услышал он журчащий ручейком голос. Виолетта подвинулась к нему со смиренным, как у монахини, выражением лица. — Извини меня, пожалуйста… Ты вовсе не диктатор… — она робко дотронулась до его плеча.

«Только фраер», — кивнул про себя Сергей. Ему вспомнились некоторые слова блатного жаргона, но он отогнал их от себя, как ужасное наваждение.

— Я больше не буду курить траву. Я буду делать все, что ты скажешь… — прощебетала она.

— Я рад, — Сергей посмотрел на нее с улыбкой в прищуренных глазах.

«Главное теперь не сказать чего-нибудь лишнего», — мелькнуло у него в голове.

Внезапно Виолетта напряглась. Она повернула голову в сторону, прислушиваясь к происходящему где-то вдалеке. Сергей увидел, как вокруг маленькой сережки на мочке ее уха беспорядочно расплескались пшеничные кудри. Он и сам посерьезнел и замолчал.

— Стражники, — губы Виолетты шевельнулись и на секунду застыли. — Они идут за тобой. Снова к Князю, — Сергей успокаивающе взял ее за руку. — Умоляю, не зли его, а то он искалечит тебя!.. — ее глаза с мольбой заглянули в его лицо.

— Не волнуйся, все будет хорошо, — заверил Сергей.

А про себя добавил: «Рано или поздно и в глобальном масштабе».

Адские камни потряхивало от негромкого звука басов.

В одном из просторных залов, предназначенных для развлечений, царил желтоватый искусственный свет. Из стоящих на полу колонок доносилась приглушенная танцевальная музыка.

Зал для досуга был оформлен в стиле абстракционизма. Оклеенные в разные, казавшиеся несочетаемыми цвета стены ограждали помещение с пяти сторон, делая его похожим на морскую звезду. Вдобавок, тут все было завешано плакатами и старыми календарями, изображавшими, по видимости, местных полуголых красавиц и знаменитостей. В углу, в высокой вазе из цветного стекла, торчало самое модное растение сезона — репейник. Похоже, декоратор комнаты посчитал его очень потусторонним.

В самом конце зала, в уютном закутке, находился бар с пустующей стойкой. В нем семафорными сигналами светились разноцветные бутылки виданных и невиданных на Земле напитков. Рядом с баром стоял музыкальный центр, на стене висело огромное черное зеркало, на самом деле служившее монитором. Кричащие красно-салатовые кожаные кресла с удобными подушечками и подлокотниками, расставленные вокруг двух синих стеклянных столиков, довершали убранство задней части помещения. В передней его части в четырех ровных стенках расположилась самая настоящая площадка для боулинга.

У зауженных рядом с боулинговыми дорожками высоких столов царило необычайное оживление. Там сбилась огромная толпа народа. Под руками каждого мелькало все разнообразие коктейлей и фруктовых долек. Слышался звон хрусталя и браслетов.

Среди шести экранов, выдвинувшихся над шестью дорожками, горели только два в самой середине. На них столбиками светились мужские имена игравших друг против друга соперников.

У третьей дорожки стоял сам Князь преисподней. Глаза его были устремлены на кегли, в руках тяжелел самый массивный шар. Самуил готовился к броску.

Сегодня вечером он выглядел с вызывающей простотой. На нем были одеты классические голубые джинсы с неизменным на тонкой талии поясом, который, по правде говоря, нужен был Князю только для понта, сверху была натянута белая футболка, облегающая каждый мускул его накаченной фигуры, на груди красовался рисунок черной молнии. Короткие рукава обнажали внушительные бицепсы, покрытые татуировками. На левой руке Князя была изображена женщина-гидра, на правой ворохом шипел клубок змей.

Волосы Самуила были туго забраны на затылке, в ухе блестело простенькое золотое кольцо без камней. Из остальных украшений на нем сегодня осталась лишь широкая цепь, выглядывающая из-под воротника, а также кольцо в виде сплетенных ветвей винограда на безымянном пальце правой руки — явно обручальное. Даже своим любимым архангельским сапогам Князь предпочел сегодня светящиеся неоновые кроссовки. В них было удобно играть.

Самуил поднял правую руку. Резко и красиво размахнувшись, он подался вперед и швырнул тяжелый снаряд на дорожку. Князь выпрямился. Его черные, как адская сталь, глаза проводили мощный удар. Шар с молниеносной быстротой прокатился по идеальной прямой и врезался в стройные ряды кеглей, сшибая их все. Самуил удовлетворенно сжал кулак.

Из-за столиков послышались аплодисменты. Самуил обернулся и наградил улыбкой рукоплескавших ему женщин. На экране первой строкой высветилось его имя.

— Варф, бросай, — кинул Князь, неспешной походкой возвращаясь к своему столу, за которым его ждали дамы. Сегодня за него болели три самые любимые женщины из ближайшего окружения. Самуил взял бокал с кроваво-красным коктейлем и, игнорируя соломинку, отпил через край.

От другой стороны стола отделился так же как и Князь окруженный женским полом зверского вида мужчина в черной рубашке и черных кожаных штанах, на поясе которого железом выделялась массивная пряжка. Он подошел к подставке,