Она подлетела вплотную и открыла люк. Вигману Адальберту уже удалось пробить брешь в корпусе корабля, так что мы могли туда забраться. Он протянул Сольвейг руку, и она исчезла в темноте. Я оказался в этой темноте следом за ней. Вдруг позади меня пролился свет. Он исходил от Вигмана Адальберта. Мы оказались у двери, из-за которой доносились голоса.

– Мы на месте. Готовы? – спросил он.

Я протянул один из автоматов Сольвейг. Она взяла его как-то машинально и привела в боеготовность.

– Есть, – прозвучал ее ледяной голос.

Вигман Адальберт улыбнулся.

– «ЕО» потеряли настоящего воина, – проговорил он.

Я посмотрел на Сольвейг. Она будто не слышала, всем своим существом устремившись в тот мир за дверью.

– Вперед, – сказал он и выбил дверь левым плечом.

Тут же раздался очередной взрыв. Меня отбросило назад, в ушах зазвенело. В еще не улегшейся пыли я увидел Сольвейг. Она стояла на коленях, склонившись над чем-то. Я подполз к ней и увидел Вигмана Адальберта. Он лежал неподвижно. Глаза его были открыты, а губы что-то произносили, но я не мог разобрать его слов. Мой взгляд уцепился за стальную руку, лежащую прямо у меня под ногами.

– О нет, Вигман… – только и смог произнести я.

Над нашими головами уже свистели пули. Сольвейг прильнула к груди Вигмана Адальберта, но уже через мгновение шла куда-то в пыли, витающей вокруг нас, словно в тумане.

– Иди, – прохрипел Вигман Адальберт, – не оставляй ее, – он схватил меня за грудки своей единственной теперь рукой и сказал очень отчетливо, глядя мне прямо в глаза. – Убей меня, если потребуется.

– О чем ты? – выпалил я в ярости.

– Я теряю контроль над телом, – произнес он, тяжело дыша. – Мое сознание не покинет меня, но своими движениями я больше не управляю.

– Как такое возможно?

Он указал на жучок на левом плече. Это было что-то вроде шестеренки, которая впилась в его стальную плоть.

– Теперь я как игрушка на радиоуправлении, – со странной улыбкой сказал Вигман Адальберт и отпустил меня.

– Но кто тобой управляет? – не унимался я, оглядываясь по сторонам.

– Скоро мы это узнаем… – услышал я слова принца, эхом разнесшиеся позади.

Из дневника Сольвейг

Я была уверена, что жучок принадлежал Рерику и управлялся им же. Это было в его манере. Не обладая выдающимися физическими способностями и, как видно, крепким самосознанием тоже, он вполне мог выбрать естественную для себя роль – роль кукловода. И такой способ приспособления и выживания был для него единственно верным.

Я искала его, но в пыли и шуме не могла сосредоточиться. В конце концов я закрыла глаза и шла по велению интуиции. Внезапно все рассеялось. Мощнейший поток воздуха выдул всю пыль, и теперь все ясно могли видеть происходящее вокруг.

Спиной ко мне стояла женщина. Она еще не успела меня заметить.

– Мама! – раздался крик.

Я сразу узнала этот голос.

«Попался…» – промелькнуло у меня в голове.

Госпожа Анаконда отпрянула, заняв безопасную позицию. Мы стояли друг напротив друга, смотря словно сквозь года.

– Ты все такая же глупая девчонка! – прошипела она.

– Не знала, что у вас есть сын… – ответила я, ища Рерика глазами.

Анаконда молчала.

– Знали бы вы, как он огорчил своего отца, капитана Асбьёрна, – продолжала я.

– С ним-то у нас всегда были разные взгляды на жизнь, – сказала она, едва улыбнувшись. – Главное, что наш сын занял правильную позицию.

– Ну, это как посмотреть… – улыбнулась я.

– Игг Манне! – выкрикнула госпожа Анаконда. – Он сзади!

Я оглянулась и увидела Аска, уже замахнувшегося для удара по неподвижному силуэту в капюшоне. В тот же момент дорогу Аску преградил Вигман Адальберт.

– Уходи! – выкрикнул принц Аску.

Аск едва успел увернуться от его железного удара, оставившего глубокий разлом в стене.

Я бросилась к ним. Госпоже Анаконде не удалось помешать мне. Одним точным ударом я смогла отразить ее попытку и оставила лежать на полу, извивающуюся от боли.

– Аск!

В этот момент я думала о нем, о том, как не дать Вигману Адальберту уничтожить его, меня и весь наш мир. Кто бы мог подумать, что мы провалимся в бездну. Все перемешалось и запуталось. Представлялось теперь безысходным и фатальным.

– Я не смогу убить его, – проговорила я, будто для самой себя.

Аску все еще удавалось уклоняться от ударов, но он не стрелял в Вигмана Адальберта. Аск целился в Игга Манне. Но тот стоял абсолютно неподвижно, казалось даже – не дыша. Настолько непоколебима была уверенность в безупречности его защиты и безграничности собственных сил.

Поняв, что силы неравны, я схватила госпожу Анаконду и, прикрываясь ею, как щитом, стала приближаться к своему истинному врагу. Я полагала, что Рерик ни за что не направит силы Вигмана Адальберта на борьбу против меня, чтобы не подвергать риску жизнь своей матери. Она пыталась вырваться из моего захвата, но я держала крепко.

И вот, когда мы были уже в нескольких шагах от Игга Манне, госпожа Анаконда закричала:

– Жизнь нашего предводителя превыше всего!

Она устремила свой обезумевший взгляд на сына и властно прошипела:

– Не вздумай наделать глупостей!

Оказалось, что все это время он был позади Игга Манне, найдя себе укрытие в его тени, и оттуда управлял Вигманом Адальбертом.

В этот момент появился капитан Асбьёрн со своими людьми. Он, будто консервную банку, вскрыл крышу корабля. Теперь у нас над головами проносился ледяной ветер, а сквозь легкие облака пробивались лучи далекого и почему-то такого холодного солнца.

– Обезвредить тут всех! – прорычал он, не сводя глаз со своей бывшей возлюбленной.

Рерик был очень на нее похож. Эти узкие, блеклые глаза, до последнего таящие какую-то опасность и едва уловимую чужеродность.

Я выстрелила. И этот выстрел раздался, звеня в абсолютной тишине.

Вигман Адальберт остался стоять на прежнем месте. Пульт управления выпал из рук Рерика и разбился. Аск смотрел на Вигмана, все еще не зная, ожидать ли ему очередной атаки.

Игг Манне пошатнулся. В мгновение ока я оказалась рядом с ним. Желтая кровь заливала его темный плащ, капюшон сполз с лысой головы, узкие и мелкие черты его лица искривились в улыбке. Он слепо смотрел на меня. И пусть у него не было глаз, для меня его взгляд был самым пронзительным на свете.

Игг Манне упал. Я села на колено рядом с ним. Он не торопился говорить. Дыхание его становилось прерывистым и тяжелым.