– Ричард, это… Ричард, я понимаю, что ты чувствуешь, клянусь, но это просто не…

– Внутри меня прикосновение смерти.

– И поэтому ты торопишься?

Ричард взглянул на Кэлен и снова посмотрел в испуганные голубые глаза Никки.

– Когда Ханнис Арк пленил всех вас, он запер вас в камерах, закрыв те завесой подземного мира. А я прошел сквозь нее и через подземный мир, чтобы вытащить вас. Помнишь?

– Мы не были мертвы, Ричард.

– В третьем царстве оба мира существуют разом, в одно время и в одном месте. Внутри меня гнездится смерть, поэтому я – часть третьего царства. Я не только живу, но и несу в себе смерть. Я прошел через мир мертвых, чтобы вытащить вас из той тюрьмы, недолго, но был в подземном мире и прошел через него. И многое знаю о мире мертвых.

– Тут совсем иной случай, Ричард. Нельзя просто пойти и вернуть из мира мертвых душу, которая пересекла границу. Не получится.

– В обычном случае – да. Но Кэлен несет внутри себя то же прикосновение смерти, что и я. А значит, в этом мире зов смерти медленно высасывает из нас жизнь. Но мы с Кэлен принадлежим третьему царству, оба несем в себе и жизнь, и смерть, в одном месте и в одно время. Это означает, что в эти минуты Кэлен, там, ощущает в себе зов жизни. Она принадлежит обоим мирам, пока связанная с ее душой искра жизни окончательно не угасла во тьме. И пока это не произошло, я должен добраться до нее. Я ведь в любом случае погибну, прикосновение смерти убивает меня.

– Но, возможно, мы сумеем заставить Людвига Дрейера рассказать, как исцелить тебя…

– Только после того, как я верну Кэлен. Прежде чем мы попытаемся избавиться от прикосновения смерти, мне нужно воспользоваться им.

– Ричард, это не так просто, как ты…

– Никки, ты была сестрой Тьмы. Ты знаешь обо всем этом больше всех на свете. Останови мое сердце и отправь за завесу. Ты должна!

Никки покачала головой:

– Нет. Не могу, Ричард. – По лицу колдуньи потекли слезы. – Я не могу поступить так с тобой. Не могу! Пожалуйста, не проси меня об этом.

Ричард схватил ее за плечи и заставил посмотреть на него.

– Но я прошу.

Она зашлась в рыданиях:

– Я не могу, Ричард!

– Ты бы отдала за меня жизнь? – спросил он.

Никки взглянула ему в глаза, удивленная вопросом.

– Да.

– Тогда ты понимаешь, что иногда ради любимых стоит умереть. И если я тебе небезразличен, если ты меня любишь, то выполнишь мою просьбу.

– Но ничего не получится, Ричард, – всхлипнула Никки. – Она ушла, и этого не изменить. Все будет напрасно.

– Неужели ты не понимаешь? Если мне не удастся вернуть ее душу, то я хотя бы буду с ней. Пожалуйста, Никки, не отказывай. Я нужен Кэлен, и лишь я могу помочь, у остальных нет такого шанса. Мне необходимо отправиться туда немедленно, пока не поздно. Отпусти меня, позволь воссоединиться с ней. Не делай меня пленником мира живых, ведь у тебя есть сила, способная отправить меня за завесу. Не заставляй делать это самому, ведь я изувечу тело и лишусь возможности вернуться. Сделай это сейчас, пока искра жизни еще теплится в ее душе, пока душа Кэлен не ушла слишком далеко во тьму и я могу найти ее. Каждая секунда на счету. С каждым мгновением душа Кэлен ускользает все дальше в глубины подземного мира, где ее ждут крылатые демоны.

Никки сотрясалась от рыданий, с трудом различая Ричарда сквозь слезы.

– Они поджидают и тебя.

Ричард обнажил меч. Если придется, он покончит с собой. Если придется.

– У меня есть меч.

– Ты сошел с ума? – с яростью спросила Никки сквозь слезы. – Меч принадлежит миру живых, он не пересечет границу вместе с тобой.

Сжимавшего рукоять меча Ричарда обуяла ярость, придавшая ему сил, чтобы сделать необходимое.

– Но ярость пересечет. Клинок связан со мной. Эта связь пересечет границу со мной, даже если сам меч останется здесь.

Ричард лег на кровать подле неподвижной и безжизненной Кэлен. Он никогда не думал, что будет вот так лежать рядом с ее телом. Но сейчас ему требовалось расщепить сознание, чтобы быть в состоянии действовать и думать, иначе горе поглотит его, и тогда он потеряет шанс на успех.

Он положил меч вдоль тела острием к ногам, разместив рукоять у сердца и чувствуя, как слово «ИСТИНА» отпечатывается на ладони. Рыдающая Никки встала рядом у кровати.

Лишь ярость меча заставляла Ричарда держаться, не давала излить в крике мучительную скорбь.

– Поторопись, Никки. Времени все меньше.

Стиснув зубы, колдунья сжала кулаки и придвинулась ближе.

– Я не хочу тебя потерять, Ричард. Мы не можем тебя потерять. Ты нужен нам.

– Зачем? – спросил Ричард, глядя в ее мокрые от слез голубые глаза.

– Потому что ты – избранный, и всегда им был. Ты всегда способен нас спасти и всегда поступаешь правильно.

– Вот и сейчас я делаю именно это. – Ричард улыбнулся. – Знаешь, ты совершенно особенный для меня человек. Ты спасала мне жизнь столькими способами и столько раз, что я даже не могу сосчитать. И сейчас ты должна справиться.

– Да как же я могу? – спросила колдунья.

– Все в порядке, Никки. Я хочу именно этого.

Он смотрел в глаза безудержно рыдающей колдунье, чьи длинные светлые волосы рассыпались по его плечам, когда она склонилась над ним и положила ладони ему на грудь по обе стороны от рукояти меча, лежащей над сердцем Ричарда.

Он не стал говорить Никки, что хотя и верит в возможность вернуть душу Кэлен в ее тело в мире живых, но знает – у него самого шанса вернуться нет.

Не было в мире такого человека, в ком существовали бы и жизнь, и смерть, человека с необходимыми знаниями и опытом пребывания в подземном мире, который мог бы отправиться за Ричардом.

Лорд Рал верил в свой шанс – небольшой, но все же – вовремя добраться до души Кэлен и отправить ее в мир живых, в ее исцеленное тело.

Но он знал, что для него самого это путешествие в один конец. На сей раз возврата не будет.

Смерть, отказ от единственной данной ему жизни приводила его в ужас, но дальнейшее существование без Кэлен страшило еще больше.

Ричард свято верил в правильность того, что он делает. Он принял решение. И ничто не могло удержать его.

Он прекрасно понимал, что пересечет завесу в последний раз.

Сила Никки ударила в него подобно молнии и сдавила грудь. В то же мгновение его сердце замерло.

Глаза Ричарда закрылись под безжалостным давлением. Отчаянным усилием он сделал вдох, преодолевая чудовищный груз обрушившейся боли.