– Ведьмарь, чего стоишь?! – взревел чернобородый. Но Войтех не двигался с места, переводя растерянный взгляд с Нежилы, что вдруг закрутился волчком, на Гольша и обратно.

– Не слушай их, Войтех! Верь мне! Гольш – враг! Я лишь хочу помочь. – Чародей махнул рукой – от стены отделились человечьи тени, в руке каждой блестел меч.

– Нет, Войтех! Он врет! – прокричала Немира – и голову снова нестерпимо заломило от боли, рот наполнился горькой слюной.

Ведьмарь, сжимая рукоять, с сомнением посмотрел на нее, но, хвала богам, против Гольша покамест не выступил.

– Я хотел спасти твою лю́бую от смерти! Я говорил, что Гольш хитер! – убеждал подлый чародей.

– Нет, Войтех, нет! – изо всех сил прокричала девица, пытаясь сползти со стола. Удалось. Но ноги отчего-то подвели – и она с грохотом упала на пол. Что-то острое впилось в ладони, щеку.

– Убить их! – велел Нежила.

Тени бросились на латников. Комнату заполнили лязг, крики и глухие удары. Немира с трудом приподняла голову и с ужасом поняла, что это тени самих воинов, всех, кроме ее, Гольша и ведьмаря.

– Ах ты, смерд! – взревел княжич и кинулся на предателя. Он двигался умело и красиво. Нападал. И каждый раз его меч почти доставал до роскошных одеж. Почти. Тучный чародей оказался на диво вертким, а выпады клинка то и дело останавливал волшбой.

– Убей его, Войтех! Спаси свою лю́бую и все Западное княжество!

Ведьмарь обнажил меч.

– Войтех, нет! – простонала девица, пытаясь подтянуть непослушные руки, встать на ватные ноги.

Успеть! Остановить!

Ну же…

Но будто чужое тело не поддавалось приказам воли.

Ведьмарь бросился вперед.

– Нет, пожалуйста… – всхлипнула девица.

Но Войтех вдруг крутанулся и стал сражаться на пару с Гольшем.

Вместе. Поочередно.

Они нападали, прикрывали друг друга и снова нападали. Ловкость Нежилы стала заметно меньше, он все чаще промахивался, слабел. В какой-то миг княжич и Войтех сделали обманный маневр, и два острия уткнулись в тучное тело. Клинок Гольша уперся Нежиле Зимовичу в горло, слегка вспорол кожу.

– Но… как это возможно? – в ужасе уставился тот на катящуюся по блестящему лезвию каплю собственной крови, кажущуюся в полумраке почти черной… Тут же тени, а вместе с ними и их оружие вползли обратно в стену.

– Очень просто. Неужто ты мыслишь, что магия княжеской крови – всего лишь миф? Да кабы так, кажная собака навроде тебя была бы в силах в одиночку сместить князей смединских. – Нежила Зимович поднял руки в попытке навести чары, но Гольш Всеволодович чуть нажал на клинок. – Лучше уймись. Этот меч напитан моей кровью – ты ведь ведаешь, что это значит?

– Но как же она? – чародей указал на Немиру, которую уже лечил Войтех. – Почему ее кровь смолчала?

– О том ты никогда не узнаешь, – улыбнулся княжич. – Вяжите его!

Раненые, тяжело дышащие – не так просто устоять супротив самого себя в бою, – но живые все до единого латники подскочили к верещащему чародею. Чернобородый оглянулся и подмигнул Немире. Та улыбнулась в ответ – ведьмарь быстро снял боль, а в тело вернул силы.

– Истосковалась Смердящая площадь по казням. Как повесили Призрачную шайку, она все пустует.

Немира и ведьмарь переглянулись.

– Ты не посмеешь! Я – княжий чародей! Я неприкосновенен!

– Был, – поправил княжич, внимательно наблюдая, как руки Нежилы Зимовича разводят и отяжеляют кандалами, а в рот засовывают кляп, дабы тот не смог никакого колдовства учинить, – пока не стал предателем. А для предателей у нас два пути: кол али кострище. Ну да для тебя мы исключение сделаем – все в один объединим. Уведите!

Когда стих стук шагов, сникло мычание чародея, Гольш Всеволодович обратился к Немире:

– Я вижу, ты полна вопросов. Спрашивай.

– Я… мне… – девица потупила взор и поправила на себе рубаху, что отдал Войтех. – Почему моя кровь смолчала?

– Потому что первородная сила течет лишь в жилах смединских князей.

– Но… но ведь я твоя племянница… – не то спросила, не то утвердила девица.

– Кто тебе сказал? – удивился князь и улыбнулся. Белозубый, светлоглазый… Он был не только хорош собой, от него прямо-таки исходил свет. Наверное, княжич стал бы последним человеком, на которого Немира подумала, что он властолюбив, жесток и… что там еще говорил Войтех.

– Я, – вышел вперед ведьмарь. – Нежила…

– Его ваш чародей оморочил! – припомнила Немира слова одуревшего от предвкушения Нежилы.

– И не его одного, – понимающе кивнул Гольш. – Кабы морок-трава над князьями власть имела, мы бы давно сами этому предателю трон уступили. Диво, что ты, ведьмарь, сам сумел правду разглядеть. А то я в какой-то миг подумал, что ты к нему на подмогу бежишь.

– Что-то я ничего не понимаю… – призналась Немира. – Если я не княжна, то как у моей мамки оказался этот оберег? И почему чародей охотился за мной?

– А я, кажется, понимаю, – княжич подошел к Немире почти вплотную и под внимательным взглядом Войтеха осторожно взял вымазанного кровью орла. – Долго мы его искали…

– Объясни, прошу тебя! Мы столько вытерпели из-за этого пога… из-за него, – вовремя поправилась Немира.

Гольш какое-то время изучал девичье лицо, затем вгляделся в ведьмаря, точно пытался понять, можно ли им доверять:

– Добре, расскажу. Когда-то давно сын нашего князя внезапно захворал оспой. За ним ухаживала одна женщина по имени Доминика.

Немира сглотнула – неужто речь шла о ее матери?

– …День и ночь от кровати не отходила. Диво, но болей никто не заразился. Именно тогда мы впервые поняли, что есть кто-то, кто желает нам смерти, а у меня появились первые подозрения насчет Нежилы. Вскоре после смерти маленького княжича женщина пропала, а вместе с ней и оберег.

– Нет! – жарко вскрикнула девица. – Она не могла его украсть!

– Не могла, – согласился Гольш Всеволодович. – Оберег невозможно украсть. Видать, маленький княжич перед кончиной подарил. А она не смогла устоять против той силы, что в подарке этом сокрыта. Люди слабы… А об обереге и его дивной силе в наших краях едва ли не кажному дитятку с колыбели рассказывают. Вот только мало кто ведает, что он не единственный. И всегда возвращается обратно к князьям, рано иль поздно.

– Не единственный?

– Так. Вспомни легенду – искры-то Перун высек три, – подмигнул Гольш Всеволодович и отпустил орла.

– А где ж остальные?

– Спрятаны. Надежно.

– Стало быть, если князья захотят, то смогут мир, созданный Перуном, переделать?

– Нет, – помотал головой княжич. – Не все так просто. В тот миг, когда хранитель задумает обрести власть, подобно богам, его собственная кровь выжжет его дотла.