Немира выдохнула и задала новый вопрос:

– А почему же чародей решил, что я – дочь князя?

Гольш Всеволодович пожал плечами:

– Прислужница Доминика была молода и хороша собой. Однажды князь не устоял. Кто-то прознал о ее беременности и пустил слух. Вот только к тому часу князь уже был бесплоден. Слух искоренить так и не удалось. Сыскать ее тоже…

– Забери его! – Немира, не раздумывая, сорвала с шеи ненавистный талисман и сунула в княжеские руки. И лишь только лубяной шнур покинул шею, дышать стало легче.

– Ты отважная и добрая девица, тебе пришлось многое перенести. Я не смогу ничего исправить. Но, может, есть что-то, что я смогу исполнить? Проси.

– Благодарствую, князь, ничего мне не надобно… – Немира тяжело вздохнула и поглядела на Войтеха.

Вот единственная ценность, которую она бы желала получить. Но тут даже смединские князья со всеми своими орлами бессильны. Ведь он ведьмарь, она человек… Его удел – оберегать людей от нечисти да нежити… И их встреча – всего лишь краткий перекресток…

– А тебе? – спросил Гольш Всеволодович у Войтеха. – Может ли князь сделать что-то для ведьмаря?

– Может.

Немира насторожилась.

– Проси.

– Благослови нас, княжич.

Пригожее лицо Гольша Всеволодовича снова осветила улыбка:

– Надобно ли человеческое благословение тем, кого давно благословили боги?

Войтех понимающе кивнул. Когда шаги княжича стихли, Немира спросила:

– А как же твое предназначение и одинокий путь ведьмаря?

Мужчина привлек лю́бую к себе и прошептал в самое ухо:

– Без тебя он будет слишком одиноким.

Лето еще и не мыслило уступать свой трон, но в воздухе уже ощущался привкус осени. Вечера приносили приятную прохладу, солнце просыпалось все позже и спешило пораньше укрыться в Навье.

– Ты уверен, что они покажутся?

– Еще бы, – красиво очерченные губы чуть изогнулись, а взгляд темных очей медленно прошелся по всем выступам девичьего тела. – Кто ж откажется от такого лакомства?

– Знаешь, а я передумала! Не хочу больше мишенью выступать.

– Но мы ж договорились.

– Мы договаривались работать на равных. Стало быть, моя очередь прикрывать тебя.

– Обещаю: я не допущу, чтобы кто-то из них даже коснулся тебя.

– Нет! Твоя очередь быть мишенью, – упрямо заявила Немира, стаскивая с себя длинный плащ из толстой коровьей кожи.

– Ладно, – протянул ведьмарь и набросил защиту на себя.

– И капюшон надень, – велела девица, – сам же говорил, что у них острые зубы.

Войтех усмехнулся, но указание выполнил. Внезапно веселье сползло с его лица:

– Летят, прячься! И дождись, чтоб их собралось поболей.

Немира ловко откатилась в сторону и схоронилась за холмом, держа в ладони пузатый мешочек. Ведьмарь, наоборот, выбрался из укрытия и принялся расхаживать по тракту взад-вперед. Затянул негромкую песню. Девица даже дар речи потеряла – впервые услыхав, как поет любый. Красивый низкий голос лился, проникал в душу, доносил слова до самого сердца. По телу побежали мурашки. Зачарованная дивным исполнением, Немира проворонила нападение. Несколько мохнатых зеленоватых существ размером с крысу, шестилапых и двухвостых, с разных сторон подлетели к Войтеху и атаковали. Однако даже их длинным острым зубкам и коготкам не удалось пробить толстый плащ. Недовольный оглушающий писк заполнил поляну, заглушил песню. На помощь собратьям прибыло еще несколько вертлявых и злобных касн[19].

Немира потянула за шнурки, но те вдруг завязались в узел.

– Леший подери! – шепотом ругнулась она, пытаясь развязать мешочек, который, точно заговоренный, не желал делиться содержимым. – Давай же! Давай!

Песня стихла. Немира подняла голову и выпучила от ужаса глаза. Войтех лежал на животе, уткнувшись лицом в землю, пытаясь защитить лицо и шею. Касны припали к незащищенным ладоням и дружно сосали кровь. Первой мыслью было – выхватить лук, но эта мысль тут же погасла – в лучшем случае Немира поразит пятерых… А их тут не меньше двадцати – и вон еще целая туча летит. Стрелы! Под отвратительное причмокивание мелких кровопийц девица вытащила стрелу и принялась разрезать острием предательский шнур. Наконец тот лопнул.

Немира дождалась, пока «туча» подберется ближе, и выскочила из укрытия, пряча соль за спиной:

– Ну, и кто тут у нас безобразничает?

Касны оторвали зубастые, окрасившиеся алым мордашки от Войтеха и запищали так, что, казалось, еще чуток – и ушная перепонка лопнет. Мелкая нечисть сбилась в стаю и бросилась к новой жертве. Но лишь только подлетела ближе, как Немира подняла руку и принялась вращаться, рассыпая белые кристаллики во все стороны. Касны заверещали еще громче и понеслись прочь, но слишком поздно – соль уже опалила их стрекозиные крылышки, выжигала мохнатые тельца. Нечистики бились и визжали от боли. Немира присела подле любого:

– Ты как?

– Они мертвы? – окровавленная ладонь слабо сжала девичье плечо.

Девица огляделась – никаких признаков, что кто-то из крылатых упырей уцелел, не было.

– Да.

– Хорошо… наконец селяне смогут жить спокойно, – выдохнул Войтех и обмяк.

– Войтех! – вскрикнула Немира, когда рука лю́бого сползла с ее плеча, оставив на белой рубахе кровавый след.

– О боги! Потерпи, я сейчас тебя вмиг вылечу. Я давеча девясил нашла. Он от всего помогает. Он такие раны исцеляет…

– Он мне не поможет, – хрипнул Войтех. – Есть только одно средство.

– Какое? – Девица в ужасе глядела на умирающего ведьмаря. Темные брови испуганно надломились. – Войтех, миленький, какое средство?!

– Поделись жизненной силой, – коротко ответил Войтех и замер.

– Войтех! – закричала девица и припала к лю́бому со спасительным поцелуем. Он не ответил. – Ну же, Войтех, любый мой…

Еще один поцелуй, и еще… Войтех не шевелился. Немира припала ухом к мужской груди… Тук-тук… тук-тук… Сердце… оно бьется! И дыхание ровное…

– Что за?..

По лицу ведьмаря скользнула улыбка.

– Ах ты…

Ладошка взметнулась вверх и тут же была перехвачена крепкой рукой.

– Как ты мог?! Я так испугалась!

В один миг Войтех схватил лю́бую и скатился вместе с ней на обочину. Заглушил отборную брань страстным поцелуем и, лишь когда сопротивление иссякло, оторвался от сладких уст.