– Как говорят, наотмашь и по самому больному месту…

– Я не об этом, а о деле. Оно нас сейчас больше волнует, чем твои личные сентименты.

– О деле? – переспросил Казаковский и растерянно произнес: – Не знаю… как дальше.

– А ты чего там хмуришься? – вдруг спросил Мальцев.

– Откуда вы знаете, что хмурюсь?

– По голосу чувствую. Ты, Евгений Алесаныч, когда хмуришься, всегда сумрачно слова произносишь, – и задал вопрос, который Казаковский меньше всего ожидал от него услышать: – У тебя приличный экземпляр вашего проекта имеется?

Евгений Александрович сразу повеселел, сердцем понимая, что райком партии на его стороне. По интонации голоса догадался. Как это было для него важно, в такое время ощутить поддержку! И утвердительно ответил:

– Конечно, есть, Виктор Григорьевич. Мой экземпляр.

– Я так и думал, – басил в трубку Мальцев. – Тогда слушай меня внимательно. Отправляйся сейчас же домой и пару часиков вздремни, чтоб завтра не выглядеть трепаной мочалкой. А утром вместе с проектом на всех парах жми сюда, в Комсомольск. Нет, не в райком, а прямым ходом на аэродром. Там по нашей брони тебе билет заказан. До Хабаровска. Иди в крайком. С Алексеем Павловичем я уже переговорил. Он примет тебя, – и строго добавил: – Только ты там смотри, не лезь на стенку. Понял?

– Понял, – облегченно вздохнул Казаковский и искренне произнес: – Спасибо, Виктор Григорьевич!

– Нечего меня благодарить, я тебе не добрый дядюшка, а секретарь райкома, который исполняет волю партии. А партию не благодарят, ей служат, – назидательно произнес Мальцев. – У меня пока все. – И добавил подобревшим тоном: – Ты хоть и партизан, но наш, стоишь на партийных позициях. Будем воевать вместе. Будь здоров!

Казаковский некоторое время не выпускал телефонной трубки из рук, вслушивался в монотонно ровные короткие гудки отбоя и улыбался. Поддержка пришла неожиданно и именно с той стороны, откуда он меньше всего ее ожидал. Виктор Григорьевич Мальцев, тот самый Мальцев, который еще несколько дней назад грозился с него «спустить шкуру», тот самый, который влеплял ему на бюро выговора и за сенокос и за самовольно открытую школу, этот самый Мальцев встал на его сторону, взял под защиту и начатое дело и, главное, раскритикованный и отвергнутый проект. Нет, не все еще потеряно! Есть и на нашей земле высокая справедливость!

После разговора с секретарем райкома Казаковский уже по-иному посмотрел на казенную бумагу. Нет, приказ не нокаутировал его. Не сбил с ног, хотя и ударил крепко. Казаковский устоял! Как тогда, в том отчаянном боксерском поединке. Звонок из райкома был для него очень важным, своевременным, как в те отчаянно тяжелые секунды прозвучал спасительный удар гонга, оповестивший об окончании второго раунда.

Борьба еще не окончена! Впереди – еще третий раунд. Значит, еще не все потеряно. Появилась реальная возможность выстоять. Отстоять свои планы. Отстоять свой проект.

Осень завершала свою ежегодную санитарную работу в тайге по подготовке всего живого к долгой зимней спячке: раздевала деревья, срывала листву, развевала по ближайшим пространствам семена, перекрашивала в зимний цвет шубки зверей и провожала в далекий отлет голосистые стаи пернатых, которые, печально прощаясь, улетали вместе с подросшим потомством в далекие теплые края.

Владимир Куншев углублялся в тайгу. Старший геолог проверял работу своих подопечных, контролировал качество пройденных ранее маршрутов. Район перспективный, выявлена крупная зона, так что вокруг нее надо смотреть и смотреть, чтобы не прозевать и другие возможные выходы руды на поверхность, не пройти мимо.

У поисковой партии, обосновавшейся в таежной глухомани, на учете был каждый погожий день. Поселок рос и ширился, своими силами геологи возводили одно строение за другим. В них размещали производственные отделы, службы. Сооружались и дома-общежития, рубили избы и для индивидуального пользования. Такая изба и у него, Куншева. Ее срубили им к свадьбе. А перед ней на лужайке соорудили из досок длинный стол, метров на двадцать. На нем выложили все самые вкусные припасы, какие имелись на складе, и дары природы: жареные, маринованные, соленые грибы, лесные ягоды, рыбу – хариус и ленок в разных видах – жареную, копченую, вареную, вяленую. А перед самым застольем из самолета, пролетавшего попутным рейсом над тайгой, сбросили пакет – поздравления от начальника экспедиции и букет живых цветов. Как радостно их было видеть на столе!

А как приятно было смотреть на своих друзей-товарищей по работе, которые буквально преобразились на глазах. Ведь за месяц совместной работы в тайге привыкли видеть друг друга в брезентухах, ватниках, энцефалитках да болотных сапогах. А тут мужчины, побритые, принаряженные, явились в костюмах, белых рубашках, при галстуках, в наглаженных брюках. А женщины – в платьях и модных туфлях.

Торжество было в самом разгаре, когда нежданно-негаданно, едва успел только закончить свой третий тост начальник партии Закомарин, едва только прокричали «горько», как с неба на свадьбу хлынул дождь. Крупные капли забарабанили по столу, по посуде, по лицам и спинам. Но никто не разбежался, а наоборот, веселье стало еще более шумным: «Дождь – к счастью!» Под дождем запели песни, устроили танцы. Ливень быстро прекратился, а в памяти остались веселые, шумные минуты! Разошлись далеко за полночь. Устроили факельное шествие, провожая молодых в их дом.

Владимир приложил много усилий, оборудуя свое жилье. Пол сбил не из отесанных жердей, а, чтобы зимой было потеплее, соорудил из отесанных плах. Загонял колуны в бревно, раскалывал пополам и отесывал, выравнивал топором. Из таких же плах сбил и кровать-нары. Ложе для спанья получилось гладким, ровным и массивным. Сложил печь. Наделал разных полочек и висячих шкафов на стенках – для продуктов, для документов, чтобы мыши не добрались. Дом пах смолой и духом тайги. Теперь предстояло его украшать, Владимир умел делать разные поделки из сучьев, кореньев.

Жить можно! Юлька оказалась радивой хозяйкой. Да пищу готовит вкусную. Домашняя всегда лучше, чем в общем котле. У них теперь часто по вечерам собираются на чаек, на огонек. Но им и вдвоем никогда не скучно. Даже, наоборот, веселее и счастливее.

Не обошлось и без курьезов. Владимиру, когда он ходил в Солнечный, на обратный путь друзья-товарищи в набитый рюкзак незаметно затолкали дополнительный груз – пару кирпичей! Как и Яшке Янчину! Он принес их через перевал. Когда открыл рюкзак – ахнул. Надо же! Смеху было на весь поселок. Только Владимир не огорчился. В хозяйстве и кирпич пригодится. Нашел им применение. Соединил их, связав проволокой, а потом продолбил углубления, накрутил спирали, и получилась у него самодельная электроплита. Первая в поселке и надежная. Юлька ею не нарадовалась! Опыт всем понравился, и теперь, когда возвращаются из Солнечного, многие приносят в рюкзаках кирпичи.

Владимир обо всем этом думал, шагая по тайге. И еще его беспокоило то, что размах намеченных работ сдерживало отсутствие дороги. Ее так и не пробили до сих пор. И потому поток грузов, все необходимое для жизни и труда, приходится завозить вьючным транспортом да приносить с собою в рюкзаках.