на земле, которая должна быть передана другому государству», он зачерпнул горсть гальки на пляже Порт-Артура в качестве напоминания о своей боли и унижении и «вернулся домой на первом же корабле», который смог отыскать.

Страдания Токутоми и других патриотически настроенных японцев в последующие месяцы только усилились. Россия начала вмешиваться во внутренние дела Кореи. Японский дипломатический корпус в Сеуле особенно разнервничался после того, как российские советники втерлись в доверие к королеве Мин, которая стала пунктом притяжения для всех антияпонских сил. В октябре 1895 г. глава японской миссии в Сеуле усугубил положение. Он сколотил разношерстную шайку, в которую вошли охранники посольства и гражданские авантюристы. Он поручил этой группе взять под стражу королеву и привести к власти прояпонских реформистов. Ранним утром 8 октября японцы в сопровождении корейских «стажеров» ворвались во дворец, забили королеву до смерти, а затем вытащили ее тело в сад. где облили его керосином и подожгли. Испугавшись за свою жизнь, ван Коджон попросил русских расположить в Сеуле гарнизон российских моряков. В феврале 1896 г. он укрылся в российском посольстве. В том же году корейское правительство предоставило России права на разработку рудников и заготовку древесины в северной части полуострова.

Международное сообщество моментально выразило свое возмущение по поводу жестокого убийства королевы Мин. Токио, который не давал своего согласия на осуществление переворота, сперва отрицал участие в нем японцев. Когда американцы, воочию наблюдавшие все происходившее в Сеуле, доказали обратное, японское правительство изменило свою позицию и подвергло наказанию некоторых участников мятежа. Каким бы сильным ни было их смущение, вызванное чудовищным преступлением, основное, что лидеры Японии вынесли из этих событий, было горькое осознание того факта, что победа над Китаем не гарантировала уважительного отношения к линии интересов Японии на континенте. Этот факт болью отзывался в сердцах японцев на протяжении последующих месяцев, когда Россия присвоила себе преимущества и территории в Маньчжурии, от которых Япония была вынуждена отказаться. В 1896 г. Санкт-Петербург добился от Пекина права на строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Она соединяла Прибайкалье с Владивостоком, проходя по территории Маньчжурии. Таким образом, путешествие из Москвы в Приморье значительно сокращалось. Двумя годами позже Россия добилась от китайцев передачи ей в аренду на 25 лет Ляодунского полуострова. Одновременно она получила разрешение на строительство железнодорожной ветки, соединяющей крупную военно-морскую базу в Порт-Артуре с Харбином, расположенным на только что построенной КВЖД.

В то время как Россия окапывалась в Маньчжурии, на самых подступах к Корее, правительство и народ Японии сошлись во мнении, что «Ляодунский позор» и рост российского присутствия в Северной Азии требуют адекватного ответа. Более чем когда бы то ни было Токио стремился к признанию своих особых интересов в Корее и к сохранению независимости полуострова от западных держав. Для осуществления этой задачи Японии необходимы были дополнительные воинские силы и стальная внешняя политика. Соответственно, кабинет и парламент совместными усилиями увеличили военный бюджет с 24 миллионов йен перед китайско-японской войной до 73 миллионов йен в 1896 г. В следующем году он достиг 110 миллионов йен. Это позволило почти в два раза увеличить армию и заказать у европейских судостроителей достаточное количество военных кораблей, чтобы сделать японский флот самым крупным в Азии.

Одновременно японское правительство начало предпринимать дипломатические шаги, направленные на приобретение союзников и завоевание авторитета среди ведущих мировых держав. В 1900 г. японские силы составили почти половину от сорокатысячного экспедиционного корпуса, направленного восемью державами в Пекин для подавления боксерского восстания. В июне того года националистически настроенные китайцы подняли мятеж, направленный против иностранцев, осадили британское посольство и убили немецких и японских дипломатов, работавших в китайской столице. Западные державы отметили усилия Японии и пригласили ее принять участие в мирной конференции. Это было первое участие страны в подобной международной встрече в качестве полноправного участника. Так называемый Боксерский протокол, подписанный 7 сентября 1901 г., давал Японии право на размещение своих войск в Пекинско-Тяньцзиньском районе для защиты дипломатического персонала. На следующий год Япония заключила военное соглашение с Великобританией. Англо-японский договор 1902 г. признавал интересы обеих держав в Китае, подтверждал особые интересы Японии в Корее и предусматривал их совместные действия в том случае, если Россия, в союзе с четвертой силой, нападет на одну из сторон.

Параллельно с укреплением своих военных и дипломатических позиций, Япония пыталась найти общий язык и с Россией, чтобы совместными усилиями выработать режим безопасности для Северной Азии. Дискуссии были продолжительными и трудными, и не в последнюю очередь по той причине, что Россия упорно отказывалась вывести с территории Маньчжурии свой крупный контингент, насчитывавший в своих рядах пятьдесят тысяч человек. Эти войска были направлены туда во время боксерского восстания для защиты российских железнодорожников и их семей. Одно время японцы возлагали свои надежды на формулу «Маньчжурия в обмен на Корею», которая была предложена Ито. То есть, в духе империалистических обычаев того времени, Токио готов был признать интересы Санкт-Петербурга в Маньчжурии, если Россия будет уважать особое положение Японии в Корее и гарантирует сохранение независимости этой страны. Однако представители царя не проявили интереса к этому предложению, и переговоры зашли в тупик.

Когда переговорный процесс начал пробуксовывать, всю Японию охватила военная лихорадка. Подобно Токутоми, большинство японцев пережило шок и унижение во время демарша трех держав. Они верили, что пересмотр прежних договоров и союз с Великобританией, заключенный в 1902 г., подтверждают статус Японии как великой державы. Соответственно, она заслуживает большего уважения, чем то, которое демонстрирует по отношению к ней Россия. Воинственно настроенная пресса вновь и вновь возвращалась к этой теме, настойчиво повторяя, что их нация должна наказать русского медведя и защитить свои позиции в Корее. К общему хору добавляли свои голоса и интеллектуалы, которые также призывали дать русскому царю по рукам. В июне 1903 г. семь профессоров Токийского императорского университета написали письмо премьер-министру. В своем письме, почти целиком опубликованном в газете Токио ничиничи синбун, они требовали немедленного объявления войны и утверждали, что только «фундаментальное решение» маньчжурской проблемы может обезопасить позиции Японии в Корее.

Несмотря на воинственные настроения, царившие в обществе, кабинет действовал осторожно. Он долго рассматривал и обсуждал любую возможность и предложение, способные продвинуть переговоры. В конце концов правительство исчерпало все доступные средства, и, не найдя выхода из тупика, в конце января 1904 г. премьер-министр и его кабинет приняли решение об объявлении войны. Это решение было подтверждено 4 февраля в присутствии императора. При этом лидеры Японии не испытывали слепого оптимизма по поводу перспектив их страны в этой войне. Тем не менее они были согласны с тремя моментами: