— Силен, дружище! — искренне восхитился я. — Старик Хоттабыч нервно курит в туалете!..

Я не договорил, мы все одновременно услышали приближающийся шум двигателя. Машина шла по дороге со стороны Бакчара и, судя по звуку, это был не грузовик и не автобус.

— Что-то они слишком быстро, — пробормотал удивленно Куваев.

— Вряд ли это эмчеэсники, — покачал я головой. — А ну-ка, братцы, быстренько встаем и — в кусты, от греха подальше!

Мы дружно вскочили и едва нырнули за стену придорожных кустов, как из-за поворота появился мощный «хаммер» цвета хаки и без номеров! Машина, приближаясь, вдруг заметно начала снижать скорость. Мне это очень не понравилось. Невидимые за тонированными стеклами пассажиры явно что-то или кого-то искали. «Да не кого-то, а нас!» — мелькнула правильная мысль. Вот только на спасателей это было ни чуточку не похоже.

— Это не МЧС, — тихо проговорил Андрюха.

— Согласен, — сказал я и перезарядил ружье картечью. Степан, глядя на меня во все глаза, молча сделал то же самое. Молодец, парнишка, не паникует, не теряется!.. Я вытащил из-за пазухи пистолет Сотникова, сунул сидящему на корточках бородачу под нос, так что мужик невольно шарахнулся, пытаясь уклониться, и предупредил: — Похоже, дружки твои объявились. Так вот, не надейся! Дойдет до горячего, ты первый — труп. Понял?

— Не психуй, сердешный, — неожиданно произнес бородач рокочущим голосом, — всех Господь приберет. Всему свое время, и всяк его обретет…

— Заткнись! — рыкнул на него Дюха. — Нашел, где проповеди читать… Сектант, что ли?

Мужик отвернулся и замолчал. Я отдал Куваеву пистолет.

— Из него стрелять только в крайнем случае, иначе потом не отпишемся.

«Хаммер» остановился от нас шагах в двадцати. С минуту ничего не происходило, потом распахнулись сразу обе правые дверцы, и на дорогу вышли два амбала в комбезах военного образца, но без знаков различия. Оба сжимали в руках короткие черные автоматы.

— Ни хрена себе! — прошептал Дюха. — Ну и грибники пошли, с «Кедрами» разгуливают!

— А ведь они по наши души, — тоже шепотом сказал я. — И как точно вышли! Неужели мы у Сотникова радиомаяк прощелкали?

— Похоже на то… Степан, — Куваев повернулся в парнишке, — придется пострелять. Знаю, в человека ты не сможешь, так что бей по машине, по колесам, по стеклам. Лады?

Тот судорожно кивнул и прицелился. Я же взял на мушку второго из громил.

— Дюха, бьем по ногам. Главное, их испугать. Тогда есть шанс…

— Без вариантов, Димыч…

* * *

Кирилл Олегович Шурыгин был опытным оперативником. До того как возглавить службу безопасности треста «СНГ», он двадцать лет отработал в органах правопорядка и прошел почти всю служебную лестницу от патрульного до начальника оперативного отдела областного управления внутренних дел. Шурыгин уже примерял к себе кресло начальника всего управления, как грянула печально знаменитая кампания борьбы с «оборотнями в погонах». Прокатилась грандиозная чистка кадров по всем регионам России. Конечно, где-то действительно поборолись, выявили и выгнали-посадили настоящих мерзавцев, но в глубинке эту кампанию чаще всего использовали для передела сфер влияния и крышевания, а также избавления от неугодных и особо ретивых.

Кирилл Олегович, конечно, не был агнцем — белым и пушистым, но и не зарывался, как многие его коллеги. Знал меру. Вот именно поэтому его и вычистили — как ненадежного партнера по темным делам. Шурыгин в одночасье очутился на улице с «волчьим билетом». Попытки устроиться на работу в частную охранную фирму провалились. Тот, кто его подставил, позаботился о том, чтобы полковник больше никогда не смог работать по профессии. Потом ушла жена, перестал звонить сын, исчезли один за другим друзья. И тогда Шурыгин озверел. Отныне смыслом жизни его стала месть — всем и вся, месть ради мести, в любой форме и при любой возможности. Можно сказать, что он решил отомстить миру за само его существование.

Вот в таком состоянии его и нашел один из бывших владельцев треста «Сибирьнефтегаз». Кто и почему дал бизнесмену наводку на полковника, Шурыгин не смог выяснить, да особо и не хотел, но на должность главы безопасности крупной фирмы согласился. А потом его хозяином стал Беров, и Кирилл Олегович понял, что встретил того человека, за которого мог бы отдать и жизнь.

И теперь, сидя в салоне «хаммера» и наблюдая за действиями своих подчиненных, Шурыгин, ставший Секачом, правой рукой Берова, думал только о том, как получше исполнить новое приказание Хозяина и принести ему ценнейшую вещь, на которую покусились эти ничтожества, возомнившие себя людьми. Поэтому он и прозевал изменение в обстановке снаружи. Очнулся от мыслей, только когда правая часть лобового стекла вдруг брызнула крошкой триплекса по салону, а в следующую секунду «хаммер» ощутимо осел на заднее, тоже правое, колесо. Вместе с осколками триплекса в салон ворвался грохот выстрелов, и Шурыгин в изумлении увидел длинные языки дымного пламени, метнувшиеся из ближних кустов. С противным металлическим визгом снаружи стегнуло по кузову то ли картечью, то ли крупной дробью. Во внезапно наступившей тишине послышались стоны и отборный мат, и Кирилл Олегович понял, что не видит своих людей, потому что оба валяются на земле, корчась от боли в раненых ногах!

«Сволочи! — полыхнуло в голове. — Мерзавцы! Ну, я вам сейчас!..» Рука сама нащупала ребристую рукоять и потянула автомат. Шурыгин вывалился наружу через левую заднюю дверь и увидел присевшего за передним колесом перепуганного водителя. Он пригнулся и посмотрел под днищем джипа. На той стороне возле машины корчились в пыли оба его бойца, их автоматы валялись в стороне. «Действительно картечь, — с раздражением отметил про себя полковник. — Черт, как не повезло!»

Он подобрался к заднему бамперу и быстро выглянул. Тренированный взгляд вычленил в густом кустарнике на обочине тусклый блеск ружейного ствола. «Двустволка. Не меньше двенадцатого калибра. Плюс картечь. Плохо!.. Надо попасть первой же очередью, иначе он меня снесет…» Шурыгин несколько раз вдохнул и выдохнул, успокаивая нервы, прикрыл глаза, вызвал из памяти запечатленную только что картинку и перекатом выскочил из-за машины. Автомат защелкал, исправно прочесывая намеченный куст. Но Кирилл Олегович так и не успел насладиться привычным и единственно приятным ему чувством отмщения. Спустя несколько секунд длинный дымно-оранжевый язык выметнулся из зарослей, только гораздо правее, чем в первый раз. Полковник заметил его, но ничего предпринять не успел. Что-то горячее и твердое сильно ударило его в правое плечо и бок, выбило автомат из рук, опрокинуло навзничь и выключило дневной свет.

* * *