же у него последний праздник в их школе, потом каникулы и он уедет к бабушке! Что там его ждет в Каскаре? Она захотела подойти к Мякишеву, но замялась. Вдруг ей пришло в голову, что Анька может сейчас пригласить ее танцевать. Белый же танец. Никто ведь не сказал, что девочки приглашают только мальчиков. Или сказала учительница? Почему бы Аньке ее не пригласить? Ну, хотя бы для того, чтобы Саша не стояла тут как дура. Она не хочет никого приглашать. Она хочет, чтобы Анька пришла и взяла ее за руку. Потому что это ее подружка! А еще хочет, чтобы Максимка наконец отлип от своего торта. Он плачет там наверняка. Саша подошла к нему. Буланова пела:

Ах, если б видел

Папа твой кого обидел…

Про маму бы спела! Некоторых мамы обижают. Ее, Сашина, мама сейчас на работе и потом, наверное, поедет проверять квартиру, а Максимкина мама лежит пьяная в туалете. Она подошла к нему и села рядом.

– Танцевать, что ли? – спросил он презрительно.

– Да я просто так…

Он снова уставился на торт. Даже ни капельки крема не слизнул – всё смотрит и смотрит.

– Хочешь, я сейчас Аньку позову помочь тебе маму перетащить?

Саша предложила это как будто не своим голосом и не своей головой. Кто-то другой, какой-то посторонний дух, наглая чужая сила это произнесла. Максимка даже не повернулся к ней:

– Не надо, сказал же.

Наглая сила внутри Саши продолжала:

– Ты уже сам перенес?

– Нет, – совсем грубо ответил Максимка.

Надо было бы остановиться, встать и отойти, но Саша спросила:

– Как же ты в туалет пойдешь, если она там лежит?

Мякишев соскочил со стула и шепнул Саше в самое ухо: «На улице поссу». Как раз когда он бежал через класс, учительница включила свет, потому что песни кончились. Мякишев не ожидал оказаться на свету и на виду у всех, он замер в полушаге, а потом вытащил из шкафа свою куртку и выбежал из класса. Его торт остался на столе. Саша, показав на торт, громко сказала:

– Это мама его испекла! Всю ночь старалась! Она кондитер!

Одноклассники смотрели и на Сашу, и на торт, и на дверь, за которой скрылся Мякишев.

Подошла Анька. Она раз, второй толкнула Сашу слегка под локоть, но та, пораженная, не слышала и продолжала смотрела на торт.

– Иди сюда. Слышишь? Иди ты сюда, – шептала ей настойчиво Анька, подталкивая к двери, – я забыла пакет дома.

– Какой пакет?

– Ну, со сладостями.

– Как забыла? И «Твикс», и «Сникерсы»? И «Чокопай»? – Саша не могла понять, что делать дальше.

– Всё забыла. Пока ждали тебя, я всё забыла… Че делать-то? Может, так пойдем?

Анька держала Сашу под локоть, навалилась на нее, Саша оказалась прижатой к классной двери, Анька будто под прессом требовала от нее ответа.

– Че делать-то? – требовала ответа Анька, прижимая ее к двери.

– Подожди!

Анька самая милая, а Саша у них – самая умная. И Саша всегда придумает, что делать. Она оставила Аньку в коридоре и пошла к Ольге Анатольевне. Та долго ее не замечала, а потом стала разливать всем кипяток по кружкам. Когда она пошла к умывальнику налить еще воды в чайник, Саша ее перехватила.

– Ольга Анатольевна, мы… мы с Аней забыли угощение.

Учительница не услышала. Саша затараторила:

– Она забыла свои, а я свой пирог… я его собаке скормила. Там такая собака была, с дыркой в шее, из дырки всё вываливалось, она ела и ела. А Аня забыла, пока меня ждала. Ольга Анатольевна, мы домой, наверное, пойдем?

Классная на этот раз услышала. Она улыбнулась Саше и показала пальцем на злополучный торт Мякишева.

– Смотри, сколько угощения! Всем хватит! В следующий раз принесете. Садитесь на свои места, только ваши чашки остались, чай попьете, и дальше дискотека!

Саша сбегала за Анькой, но та стала упираться:

– Да я не хочу вообще чай. Я домой хочу. На улицу.

– Как это не хочешь? Ведь торт?

– Что я, торта не ела?

Э-эх, Анька! Саша вот не помнит, когда в последний раз ела торт. На Новый год, наверное. А до того – на свой день рождения. 8 марта они всегда ездят в гости к бабушкиной сестре – там тоже бывает торт. И еще у Аньки на дне рождения. Ну и всё. Не объелась Саша тортами. Понятно, что Аньке стыдно. Кстати, вот сиплая Саша не пришла. А она же не заболела. Ей просто нечего нести к столу, она, наверное, дома осталась. Так хочется Максимкин торт попробовать…

– Ну давай… ну чуть-чуть!

Анька упиралась:

– Да не хочу я. Там этот Булыгин опять будет на меня таращиться. Пойдем домой, у нас тоже к чаю теперь есть, я-то забыла взять!

Уйти с Анькой было бы хорошо. Надо только предупредить учительницу. Потом она вспомнила:

– А дискотека?

Анька не поняла:

– Ты что, танцевать будешь? Я вот не буду, мне хватит.

– Ну и я не буду!

Саша сходила к Ольге Анатольевне сказать, что они уходят. Соврала, будто им обеим надо раньше домой.

– Ну так давайте со всеми попрощаемся! Ребята… – классная руководительница хотела уже громко объявить, но Саша замахала руками. Зачем? Сбегутся все Аньку провожать.

Свой ранец она нашла за крайней партой. Долго нащупывала в темном шкафу шубу. И уже совсем бы разволновалась, но тут Анька просунулась в дверь, уцепилась за Сашину блузку и вытянула к себе в коридор – она уже забрала их вещи. На часах в фойе заметила время – семь минут четвертого. Долго же они играли и танцевали! А кажется, будто только пришли.

Они выскочили с Анькой на улицу. Мела метель. Настоящий снег валил сверху, сбоку, снизу. Не клубился, а беспорядочно и с бешеной скоростью разлетался. Анька была в легкой курточке. Холодно ей, наверное.

– Ты гулять потом выйдешь? – спросила Анька.

Она шла очень быстро и вправду мерзла. Еще этот снег… Сашина мама сегодня должна на квартиру поехать, там меняли трубы в стояке, надо проверить, убрали ли сантехники всё за собой. Поздно вернется. Саша не собиралась даже подниматься домой. Она думала дожидаться маму сначала на улице, потом – у Аньки. Но вместо всего этого сказала:

– Надо только вещи отнести и переодеться, а то в блузке холодно.

– Да уж, холодрыга. В марте-то не было еще такого. Давай сначала ко мне зайдем. Я-то вообще в курточке. Переоденусь, потом сходим твои вещи отнести. Или у нас можешь оставить, мама заберет.