Саша первой побежала к кабинету вприпрыжку. Ей захотелось вдруг выступать, быть красивой, и чтобы ее обожали. Сейчас она причешется, наденет на голову бархатную красную повязку, завяжет на животе узлом низ блузки, потом сбегает в туалет порепетировать. Ну еще, конечно, сначала все вместе будут сдвигать парты, убирать стулья, выкладывать всё, что принесли к чаю, на праздничный стол. Она дернула с силой ручку двери и отпрыгнула: внутри горел приглушенный свет, только пятно возле доски освещалось. Там сидели три мальчика: Андрей Булыгин справа, в середине Ваня Дылда, а слева почему-то оказался Салават. Напротив них уселись Лена Рудникова, Кира Петрова и Света Кузьменко. Почему Света? Ведь должна же была играть Анька! Саша приоткрыла дверь пошире. Обе стеснялись зайти. Анька заглянула и тоже ничего не поняла. Тем временем слышно было, как включился магнитофон и заиграла заставка из передачи «Любовь с первого взгляда». Над головами мальчиков Королёв с Киселёвым понесли голубое бумажное сердце. Над головами девочек Оксана Ермакова держала красное.

Анька повернулась к Саше:

– Это че такое-то?

Ответа ждать не стала, тихонько толкнула дверь и зашла в класс. Саша за ней. Только сейчас они поняли, что их вечер, вернее, утренник, вовсю идет. И что началась игра. Растерянная Анька поставила свой рюкзак под крайнюю из парт, которые уже давно были сдвинуты к шкафу и сложены друг на друга. Вдоль дальней стены парты расставили так, что они образовали длинный стол. Саша прошла немного вперед и присмотрелась – кажется, на столе уже всё было готово для чаепития. Она вернулась к Аньке и толкнула ее плечом. Та постояла еще немного и вдруг вышла прямо на «сцену», то есть между двух парт участников игры:

– Вы почему так рано начали?

Учительница, которая сидела с магнитофоном за своим столом, не сразу ее заметила. Увидев Аньку с Сашей, выключила музыку и тоже прошла на «сцену». Она удивленно смотрела на обеих и не знала, что сказать.

– Вы во сколько начали? – громко спросила Анька и посмотрела на Свету Кузьменко, которая сейчас занимала ее место.

Ольга Анатольевна уперла руки в бока и с притворной строгостью спросила:

– Нет, это вы мне скажите, во сколько вы собирались начинать? Мы все начали в одиннадцать. Как и объявлялось. А вы где были, кумушки?

Это последнее «кумушки» окончательно смягчило разговор. Саша выдохнула. Она ждала, что их будут ругать.

– Мы думали, нужно к часу. Все ведь собирались к часу.

– В час, Саша, у нас уже дискотека и чаепитие! Концерт начался в одиннадцать. И тебя, между прочим, с твоим номером все ждали.

Концерт! Какой ужас, они пропустили концерт? А как же «Вспомни, капитан», тельняшка, фонограмма? Она же готовилась! Она ждала, что все будут ей хлопать. Впрочем, кто все? Из родителей-то и была только мама Наташи Вагаповой с ее младшей сестренкой. Были чья-то бабушка и дедушка Таира. Всё, больше никого. Работают остальные. А Саша себе навоображала, будто выйдет сегодня со своим «Капитаном» под гром аплодисментов. Дура! Ну и хорошо, что опоздали, всё равно никого нет. Только обидно, что на дискотеке она будет в этой блузке. Надо пойти причесаться, завязать блузку на животе. Или не завязывать? Она уже взяла ранец и попятилась потихоньку к двери, как вдруг услышала голос Булыгина:

– Ну нет, я с Аней соглашался играть. Если бы ее не было, другое дело. Теперь она пришла, пожалуйста, поменяйте.

Саша вернулась поближе к стульям игроков. Все оставались на своих местах. Анька стояла у доски и смотрела растерянно. Учительница долго шептала что-то Свете на ухо. Все молчали. Наконец Булыгину первому надоело ждать, он засвистел, затопал, потом стал кричать:

– Аньку! Аньку!

Его крик подхватили другие. И все, как Булыгин, топали. Оксана Ермакова трясла над головами девочек красным картонным сердцем и кричала Анькино имя громче всех.

Наконец учительница показала пальцем «тссс!» и потянула Свету за руку.

– Давайте похлопаем нашему несостоявшемуся участнику Светлане из Тюмени и вручим ей поощрительный приз.

Затем Ольга Анатольевна взяла из-под своего стола тоненький альбом для рисования и упаковку из трех цветных карандашей. У Саши тоже такая была – там красный, синий и зеленый. Света, алая, вдруг сразу как-то распухшая, поклонилась и убежала. Учительница снова включила на магнитофоне заставку передачи. Оксана и Королёв с Киселёвым опять понесли над головами картонные сердца. Когда музыка кончилась, в середину класса выскочил Юра Гущин, полный мальчик, новенький. Он был в настоящем черном костюме, как телеведущий. И так же закричал, показывая рукой на Рудникову:

– Лена – девочка, которая укротит в своих руках любого зверя, даже королевского дога.

Оксана подняла красное сердце над Рудниковой, все захлопали.

– Кира – любит шутить над всеми подряд, даже над собой.

Ермакова перешла с сердцем к Кире Петровой, та улыбалась. Она действительно много шутила, только это больше походило на издевательства. Кира могла жвачкой приклеить к спине бумажку, подложить сырое яйцо в чужой пакет со сменкой. Она не шутница, а хулиганка. Но для передачи – а у них тут всё было, как в настоящей передаче, – не скажешь ведь, что она – обыкновенное хулиганьё. Кире хлопали только Оксана и Лиза Михалькова. Оксане для аплодисментов пришлось зажать картонное сердце под мышкой.

– Анна, – громко и торжественно объявил Гущин, – обаянию Анны нет предела, она может опоздать на любую вечеринку – и никто не обидится.

На этих словах все завизжали, затопали, захлопали, закричали: «Аня! Аня! Аня!!!» Ольга Анатольевна вышла к участникам и сквозь крики объявила:

– Встречайте Андрея – он любит девочек, потому что они смешные и любопытные.

Их «зал», то есть класс, взорвался почти такими же аплодисментами, какими встретил Аньку. И мальчики и девочки громко и долго хлопали, Серёжа Колпаков, Таир и Костя Карташов одновременно показали пальцами на Аньку, как бы намекая на выбор Андрея. Булыгин смеялся. Он стал еще больше походить на Аньку, такой же белокожий, крупнозубый, с веснушками. Его тоже все любили. Понятно, что они с Анькой выберут друг друга.

– Иван, – вклинилась в рев аплодисментов учительница, – наш Иван ходит в школу для того, чтобы побыстрее стать бизнесменом.

Дылда сцепил руки на коленях, ноги широко расставил. Он почему-то был в спортивном костюме. В новом дорогом спортивном костюме, куртку от которого завязал себе рукавами на поясе. Ему тоже похлопали, но не так громко. Саша старалась хлопать непринужденно, чтобы никто не догадался, как она сейчас ловит каждый Ванин взгляд.

– Наконец, Салават –