— Бабы ушли обедать, а грабли оставили.

— Бег по граблям, — крикнул я, — не мой видспорта. Я ведь — освободитель!

Наши кони уже идут рядом, я все пытался протянуть руку иухватить гада за плечо, но Богарт всякий раз уворачивался, а наклонитьсясильнее я не рисковал, не джигит, чтобы на полном скаку свешиваться с коня подконское брюхо. Кони хрипели, у моего пена уже не белая, а желтая, наверное,внутри все горит, потому такой цвет, а конь Богарта уже не в мыле, а в шампуне,кожа блестит, как намазанная самым дорогим гелем.

Крестьяне на поле останавливались, опускали косы и наблюдализа нами, приложив ладони козырьками к глазам. Иногда на дороге встречалисьподводы, но, заслышав частый стук копыт, испуганно съезжали на обочину. Ноколесница, что резво мчалась навстречу, не прижалась к бровке, места всемхватит. Богарт пронесся совсем рядом, как мне показалось, я почти догонял, ужепротянул руку…

…и тут увидел, что в седле пусто. Оглянулся, с колесницы отмогучего удара вылетел, кувыркаясь, богато одетый парень, а лесничий ухватилвожжи и дико заорал на коней. Те помчали еще шибче.

— Вот сволочь, — прохрипел я, — это женеспортивно…

Измученный Рогач развернулся, земля снова отозвалась сухимстуком на удары копыт, я шептал умоляющие слова, единорог из последних силнаращивал скорость. Богарт остервенело настегивал коней, легкая колесница немчится — летит, почти не касаясь земли колесами. Я всячески понукал скакуна,обещал ему льготы, отдых, отборный овес, но расстояние почти не сокращается,озлился, начал хлопать по толстому жирному крупу, что значит, по заднице. Рогачувеличил прыть, стараясь уйти от этого позорного напоминания, не соображая, чтостегатель вовсе не гонится за ним, а угнездился у него же на спине.

И хорошо, конечно, что не понял.

Колесница начала приближаться. Богарт оглянулся и, невыпуская вожжей, прокричал:

— Иногда единственным выходом из ситуации являетсяподвиг, верно?

— Предлагаю сдаться, — крикнул я. — Тебезачитать права?

Он захохотал:

— Сдаться? Это невозможно!

— Невозможно, — прокричал я, — это когданельзя и как-то не очень хочется.

— Вот и мне как-то не очень…

— А жить хочешь?

Он коротко оглянулся на меня, красивое хищное лицоперекосилось в злой усмешке:

— Вскрытие покажет.

— Вскрытия не обещаю, — сообщил я. — Хотя мойнапарник с крыльями и крепким клювом мечтает стать хирургом и любит делать трепанациючерепов.

Я осторожно свесился набок, протянул руку к разукрашенномубортику. Богарт затравленно оглянулся, поспешно дернул за вожжи, кони послушносдали чуть влево. Я едва не сверзился, пытаясь ухватиться. Богарт злобноухмыльнулся, заметив испуг на моем лице.

— Если руки не оттуда растут — значит, это ноги!

— Что посмеешь, — отрезал я, — то и пожмешь.

— Что-то у тебя пальцы… коротковаты! Особенно — налевой.

— Живем только раз, — отрубил я, — да и то некаждый день! Ты вот уже зажился.

Он хлестнул коней и внезапно дернул вожжи, резко подаваяколесницу вправо.

— Жизнь коротка, потерпи немно…

Я едва удержался в седле, конь испуганно ржанул, прыгнулчерез канаву. Будь это на шоссе в авто, я бы уже летел вверх тормашками, небо иземля десятки раз менялись местами, а в конце концов грохнуло бы, как будто, нуда, взорвалась цистерна с бензином.

Колесница умчалась вперед, Богарт не оглядывался, настегивалконей. Рогач почти остановился, здесь не поскачешь, я повернул мордой к дороге,он фыркнул, я похлопал по шее. Вздрагивая, все-таки прыгнул, сухая утоптаннаяземля застучала под копытами. Колесница удаляется, мой конь боится догонять, яначал хлестать, а когда не помогло, вытащил нож и сообщил свирепо:

— Не догонишь, зарежу, трус поганый. Зачем трусливые геныпередавать в потомство? Нужен отбор, отбор… А глядя на вас, коней, и людипоздоровеют.

Стук копыт стал чаще, Рогач хрипел, вытянулся в струнку,большой испуганный глаз косился на холодное лезвие ножа. Колесница началаприближаться, на этот раз я решил прыгнуть сзади, самое удобное место, датолько непонятно, как это сделать, не через конскую же голову, я не совсемциркач, да и конь вряд ли поскачет с такой ношей на голове

В какой-то момент колесница оказалась рядом, то ли Рогачпостарался, то ли Богарт допустил ошибку, я прыгнул, на долгий страшный мигзавис в воздухе, потом ноги тянулись по земле, но кое-как забрался вовнутрь,Богарт оглянулся, бросил вожжи и встретил меня могучим ударом в челюсть. Ятряхнул головой.

— Это все?

— Не все, — пообещал он и в прыжке ударил ногойтуда же, в нижнюю челюсть. — Получи!

Я посмотрел на него с удивлением:

— Ну?

Он спросил затравленно:

— Что «ну»?

— Ты вроде бы собирался ударить, — напомнил я.

Он несколько мгновений смотрел озлобленно, вдруг вскрикнул,подпрыгнул. Колесница на бешеной скорости пронеслась дальше, я даже несообразил, куда же делся враг, оглянулся и не сразу рассмотрел, как Богартподтянулся на высокой ветке дерева, залез повыше, а оттуда прыгнул на отвеснуюскалу.

Я с криком ухватил вожжи, с трудом остановил коней,развернул, погнал обратно. За колесницей скакал чуть повеселевший Рогач,все-таки моя тяжелая задница не бьет по хребту, я прокричал:

— Следуйте за мной, сержант!

У дерева я тоже подпрыгнул, ухватился за ветку, затрещала,сволочь, все-таки я потяжелее, но я успел подтянуться и ухватиться за следующуюпрежде, чем решила обломиться. Когда я прыгнул на скалу, Богарт карабкалсявыше, я упорно гнался следом, и лишь когда тот взобрался наверх, волна жидкогогелия прокатилась по спине.

На ровной площадке лежит, подремывая, огромный дракон. Назагривке мелковатый мужичок с багром в обеих руках, похож на погонщика слонов,тоже дремлет. Богарт добежал до дракона, сильно хромая, взобрался на спину,наездник медленно повернулся к нему за разрешением на взлет. Богарт сильнымпинком сбросил его с драконьего загривка, заорал бешено:

— Взлет!.. Быстро! Без всяких фокусов!..

Дракон начал подниматься, расставил все четыре лапы и мощновстряхнулся, мотая головой из стороны в сторону. Богарт упал, ухватился руками,ногами, похоже, даже зубами за все выступы. Дракон сделал шаг, второй, третий,все быстрее и быстрее, со спины пополз серый ворох, разделился на двенеопрятные горки из толстых жил и кожи, начал раздвигаться в широкие могучие крылья.

Горло мое горит как в огне, легкие пылают, я хрипел истонал, но заставлял себя бежать, почти догнал дракона, однако тот наконецоттолкнулся от земли, могучим рывком воздел себя в воздух. Из последних сил яподпрыгнул, ухватился за лапу, повис, сильный ветер попытался меня сдернуть, нолишь отклонил, я застонал, кое-как подтянулся, с неимоверным усилием заползвыше. Перевел дух, лежа пузом на крючковатых пальцах и держась обеими руками,потом начал подъем по лапе.