class="p1">Ардан не сводил с неё взгляда. Вокруг него плясал ветер, пришедший с северных вершин. Он нес в себе эхо вечных льдов и снегов высоких пиков Алькады. Достаточно, чтобы в его шепоте услышать имя льда. Может быть этого хватит, чтобы…

— Вампиры не могут находиться на солнце, — неожиданно сказала Цасара и вытянула перед собой ладонь с изящными, тонкими пальцами. — Мы используем специальный крем, но он лишь защищает нас от ожогов, а вот боль, — она несколько раз сжала и разжала кулак. — боль не уходит, малыш. Сперва ты злишься на это. Затем привыкаешь. А потом — забываешь.

— К чему ты это…

— Тебе больно и ты злишься, — вампир спрятала ладонь под плащ и демонстративно развернулась на каблуках. — это понятно. И ты строишь планы для побега, чтобы избавиться от этой боли — это тоже понятно. Но подумай вот о чем — твой… дедушка. Он отдал свою жизнь не для того, чтобы ты, даже если каким-то чудом сбежишь, провел оставшийся тебе срок в вечных бегах. Явишься к семье в Дельпас? Они и их убьют, Ардан. Думаешь, что скроешься с ними в Алькаде? Если бы это было возможно, то ты бы не был последним, в ком течет кровь Матабар.

Ардан хотел закричать. Хотел позвать льды и мрак, хотел броситься на тропы фае. Хотел в лицо ей зарычать. Хотел вцепиться когтями в горло Йонатону, Давосу и всем остальным. Хотел… но… Вампир была права. Эти люди не были простыми разбойниками, да и вообще — не принадлежали числу маргиналов. Скорее наоборот. На их бумагах красовались государственные гербовые печати, их маг носил официальные регалии, а еще они относились к казенному дому, как к личной собственности.

Иными словами — вели себя как Келли, только на более высоком уровне.

Уже на второй день Арди понял, что имеет дело с законниками. Очень странного толка, но законниками. И если так, то за их спинами стояла вся мощь аппарата власти Новой Монархии.

— Что вам от меня нужно? — повторил недавний вопрос Ардан и еще до того, как вампир успела ответить, добавил. — И не говори, что не знаешь. Даже если это действительно так, то у тебя должны быть какие-то догадки.

Она молчала. Молчал и Ардан. А ветер, пляшущий между ними, заставлял траву покрываться инеем.

— Это пока закрытая информация, но Император три месяца, как скончался.

Иней потрескался, а Арди слегка покачнулся. Из легких разом выбило весь воздух. Да, Его Императорское Величество был уже немолод, но и не настолько, чтобы…

— Он болел последние несколько лет. Пытались лечить — но безуспешно.

Ардан пытался унять бешено бьющееся сердце, и, пусть и не сразу, но постепенно у него это получилось. Нет, его особо сильно не волновал факт смерти Императора. Новая Монархия опиралась в своем правлении, в основном, на Три Палаты Парламента и Правительство Съездов. Император пусть и обладал весьма широкими полномочиями и серьезной властью, не являлся столь могучей фигурой, чтобы его падение вызвало смуту.

Проблема заключалась в другом.

В том, что Цасара знала о его смерти. Как, судя по всему, и остальные из отряда. И это делало их не просто законниками, а…

— Вы из второй канцелярии, — у Ардана даже в горле пересохло.

Вторая канцелярия — предмет для историй в газетах Молиньера. Специальное подразделение, служащее напрямую Центральной палате Парламента — органу, который всецело зависел от монарха. Если выражаться историческими терминами, то вторая канцелярия являлась дружиной (как говорили в Галесе) или гвардией (как говорили в западных королевствах, вошедших в состав империи) Императора. Вот только она не воевала, не охраняла границы, не собирала налоги, а выполняла более тонкую работу.

Грязную работу.

Все, чем вторая канцелярия отличалась от шпионов, убийц, палачей, охотников за головами, расхитителей гробниц и прочего сброда — наличием герба и лицензии.

И именно поэтому Цасара знала о ситуации с монархом.

— Одного из подразделений, — не стала отрицать вампир. — если позволишь продолжить…

Она замолчала в ожидании, а Ардан лишь сдержано кивнул.

— В первые дни осени состоится венчание на трон старшего сына Императора, а его жена, соответственно, станет Императрицей-консортом. Будет большой праздник. Очень большой. И на празднике такого масштаба люди будут ждать не только представлений, но и громких заявлений.

— При чем здесь я?

Цасара опять улыбнулась. Но на этот раз безрадостно и даже печально.

— Матабар были первыми из тех, кто присягнул Темному Лорду. Ты никогда не задумывался, почему? Почему из всех первородных, Лорд выбрал именно тех, у кого больше всего общего с людьми? Почему, скажем, не старейших первородных — орков, дварфов и эльфов, у которых, поверь, куда больше причин ненавидеть людской род.

Ардан хорошо знал историю государства. Восстание Лорда привело к новым реформам и преобразованиям в стране, которые сделали её, если не присматриваться и не разбираться в деталях, местом с равными правами для всех рас. А вот до этого все обстояло совсем иначе…

— Мой дедушка… — прохрипел Ардан. — он был… был Темным Лордом?

Этот вопрос терзал Арди с того момента, как он спустился с горы. Его старик обладал знаниями, которыми не должен был владеть простой Матабар, пусть и Слышащий или даже Говорящий. А еще эти артефакты в сарае. И могучая магия, словно прислужливый пес, готовая отозваться на первый же зов дедушки и…

Цасара засмеялась. Ардан впервые в жизни услышал звук больше напоминающий карканье воронов, чем само карканье воронов.

— Нет, малыш, — просвистела она, утерев кровавые слезы. — твой старик не был Темным Лордом.

— Ну да, он слишком молод, — вздохнул Арди, вспомнив собственные контраргументы к этой теории. С момента восстания минуло уже почти двести лет, так что его дедушка…

— Он был его учителем.

Ардану показалось, что у него земля убежала из-под ног.

— Что? Но тогда… тогда…

— На момент смерти Арору Эгобару было пятьсот семьдесят четыре года, малыш, — тихо проговорила вампир. — И он не был Темным Лордом. Как и не был он твоим дедушкой… он был твоим пра дедушкой.

Арди пытался дышать, но у него не получалось. Перед глазами все плыло. Мысли в голове отплясывали мутные пьяные танцы.

— Он был тем, кто обучил Темного Лорда магии Эан’хане и таинствам сидхе. Тем, кто выковал для него в кузне Града на Холме меч из самой темной ночи и выточил