Часы перестали отсчитывать время, поезд прибыл, спичечныйкоробок опустел.

Все метафоры отпали, осталась лишь замолчавшая навекиженщина. Ральф заплакал. Весь в слезах, он, пошатываясь, прошел в угол ивыключил радио.

Ему вспомнились летние дни, когда они посещали курсы поизучению отпечатков пальцев, и ночи, когда они оставляли отпечатки пальцев насвоих обнаженных телах. От этого воспоминания Ральф заплакал еще сильнее. Онподошел к окну, прислонился лбом к холодному стеклу и плакал, плакал. В этупервую ужасную минуту осознания он хотел только одного: умереть самому.Медсестра, услышав его плач, вошла в палату и попыталась нащупать пульсКэролайн. Ральф посоветовал ей перестать разыгрывать комедию. Тогда она подошлак Ральфу, и ему показалось, что сейчас она попробует нащупать его пульс. Новместо этого медсестра обняла его. Она…

— Ральф? Ральф, ты в порядке?

Он оглянулся на Луизу, хотел было сказать, что с ним всехорошо, но затем вспомнил, что, пока они находятся в таком состоянии, вряд лиему удастся что-то скрыть.

— Мне очень грустно. Слишком много воспоминаний. Не совсемприятных.

— Понимаю… Но посмотри вниз, Ральф! На пол!

Ральф перевел взгляд, и зрачки его расширились. Полпокрывали перекрывающие друг друга разноцветные следы, некоторые еще сохранилисвежесть, другие же выцвели и были едва заметны. Два следа выступали особенноотчетливо, сверкая, словно бриллианты среди дешевых подделок.

Они были насыщенного золотисто-зеленого цвета, в которомизредка мелькали красноватые искорки.

— Они принадлежат тем, кого мы ищем, Ральф?

— Да… Врачи уже здесь.

Ральф взял Луизу за руку — ладонь была ледяной — и медленноповел ее по коридору.

1

Не успели они сделать и несколько шагов, когда произошлонечто очень странное и пугающее. На мгновение мир вокруг них вспыхнул белым.

Двери палат, выстроившиеся вдоль коридора, еле видимыесквозь сверкающую белую дымку, выросли до размеров ворот пакгауза. Сам жекоридор удлинился и стал выше. Ральф почувствовал, как у него заныло в животе,совсем как в те годы, когда он еще мальчишкой посещал аттракционы «Пыльныйдьявол» в Олд-Орчард-Бич. Он услышал, как Луиза застонала и, поддавшись панике,вцепилась в его руку.

Белый прорыв длился лишь секунду, а когда краски роемвлетели в мир, они стали ярче, ощутимее, чем за мгновение до этого. Вернуласьнормальная перспектива, но предметы выглядели как-то толще, объемнее. Ауры всееще были здесь, но казались более истонченными, бледными — пастельные оттенкивместо кричащего буйства красок. Ральф понял, что замечает каждую пору, каждуютрещинку на стене слева… А затем осознал, что может видеть трубы, провода иискусственное освещение за стенами, если захочет; ему оставалось лишь смотреть.

"О Боже, — подумал он. — Неужели это происходит насамом деле?

Может ли это происходить в действительности?

Отовсюду доносились звуки: приглушенные звонки, журчаниеводы в бачках унитазов, сдержанный смех. Звуки, которые люди обычно принимаюткак данность, но только не сейчас и не здесь. Подобно видимой реальностипредметов, звуки, казалось, обладали чрезвычайно чу??ствительной структурой,наподобие чередования тончайших слоев шелка и стали.

Не все звуки были обычными: множество экзотических голосоввыделялось из общей какофонии. Ральф слышал, как где-то в глубинах отопительнойсистемы жужжит муха. Наждачное шуршание чулок, поправляемых медсестрой втуалете для медперсонала. Биение сердец. Ток крови. Мягкое, волнообразноетечение дыхания. Каждый звук выделялся своим совершенством; сочетаясь сдругими, звуки представляли собой великолепный в своей сложности акустическийбалет — невидимое «Лебединое озеро» бурчащих желудков, гудящих электрическихпроводов, бушующих фенов для укладки волос, шепчущих колес больничных каталок.Ральф слышал бормотание телевизора в конце коридора.

Звук доносился из палаты N340, в которой миссис Томас Рен,лечащая почки, смотрела «Хулигана и Красавицу» с Керком Дугласом и Ланой Тернерв главных ролях. «Если ты будешь со мной, детка, мы поставим этот городишко науши», — говорил Керк, и по ауре, окружающей слова, Ральф знал, что мистер Дугласмаялся зубами, когда снималась эта сцена. Но и это не все; Ральф знал, чтоможет пойти (выше? глубже? вширь?), если захочет. Ральф определенно не хотел.Это был лес Арденн, а человеку так легко заблудиться в его чаще.

Или его сожрут тигры.

— Боже! Это же другой уровень, Луиза! Совершенно инойуровень!

— Знаю.

— Ну и каково тебе?

— Кажется, нормально, Ральф… А тебе?

— Пока ничего… Но если основание рухнет еще раз… Ладно,пойдем. Но прежде, чем они смогли тронуться с места, из палаты N313 вышли БиллМак-Говерн и какой-то незнакомец. Они увлеченно беседовали.

Луиза обратила к Ральфу испуганное ицо:

— О нет! Ради Бога, нет! Ты видишь, Ральф? Видишь?

Ральф еще сильнее сжал ее руку. Он видел. ПриятеляМак-Говерна окружала аура сливового цвета. Она не казалась достаточно здоровой,но вряд ли мужчина был серьезно болен, лишь множество хронических заболеванийтипа ревматизма, почечной недостаточности и прочее. «Веревочка» того жеиспещренного линиями лилового оттенка поднималась вверх из его макушки,неуверенно развеваясь из стороны в сторону.

Аура же Мак-Говерна была абсолютно черной. Обрубок того, чтонекогда было «веревочкой», вяло выглядывал из нее. «Веревочка» ребенка, в аурекоторого сверкали молнии, была короткой, но здоровой; они же смотрели наразлагающиеся останки неудачно проведенной ампутации. Перед Ральфомпромелькнуло видение, яркое и отчетливое, почти галлюцинация: глаза Биллавыпучиваются, а затем вываливаются из глазниц под напором потока черных жуков.Чтобы не закричать, Ральфу пришлось зажмуриться. Когда он снова открыл глаза,Луизы рядом с ним не было.

2

Мак-Говерн и его приятель направлялись к сестринскому столу,возможно, разыскивая фонтанчик с питьевой водой. Луиза бросилась за ними, онапочти бежала, покачивая бедрами. Аура ее сияла розоватыми вспышками,напоминающими метеоритный дождь. Ральф бросился за ней. Он не знал, чтопроизойдет, если она привлечет внимание Мак-Говерна, да и не хотел выяснять.Однако, скорее всего, ему все же предстоит это узнать.

— Луиза! Луиза, не делай этого!

Луиза проигнорировала его обращение:

— Билл, остановись! Выслушай меня! С тобой происходит нечтоужасное!