— Нет, в этом я уверена. — Она взглянула на часы. — Пойдем,время посещений заканчивается в половине десятого. Так что нам следуетпоторопиться.

2

Теперь, когда они свернули на Хоспитл-драйв («Снова ты забылвключить огни поворота, любимый», — прокомментировала бы Кэролайн), Ральфвзглянул на Луизу, вцепившуюся в сумочку, — ауры ее он не видел — и поэтому незнал, как она себя чувствует.

Луиза кивнула:

— Нормально. Не очень хорошо, но нормально. Не беспокойсяобо мне. «Но я волнуюсь, Луиза, — подумал Ральф. — Очень. И кстати, ты видела,как доктор N3 вытащил гребенку из заднего кармана брюк Джо Уайзера?» Глупыйвопрос. Конечно же, видела.

Лысый карлик хотел, чтобы она увидела. Хотел, чтобы они обазаметили.

Вопрос заключался в том, какое значение Луиза придавалапоступку уродца. «Что тебе известно на самом деле, Луиза? К каким выводам тыуже пришла? Мне интересно, но спрашивать я боюсь».

В четверти мили от основной дороги виднелось приземистоекирпичное строение — Центр помощи женщинам. Множество фонарей (Ральф былуверен, что это нововведение) освещали газон, двое мужчин расхаживали изстороны в сторону, их фигуры отбрасывали гротескно удлиненные тени… Скореевсего, охранники. Еще одно новшество, еще одна соломинка в этом дьявольскоммире. Ральф свернул налево (не забыв включить габариты) и аккуратно въехал наподъем, ведущий в многоуровневый больничный гараж. Вверху дорогу перекрывал оранжевыйшлагбаум. «ОСТАНОВИТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА, И КУПИТЕ БИЛЕТ» — гласила табличка. Ральфпомнил времена, когда в таких местах еще работали люди, делая их менее жуткими.«Казалось, такие дни никогда не пройдут, друг мой», — подумал Ральф, опускаястекло и бросая мелочь в автомат.

— Ральф?

— М-м-м? — Он старался не задеть припаркованные с обеихсторон машины.

Ральф знал, что проходы достаточно широки — понимал этоумом, — но нутром чувствовал абсолютно иначе. «Вот бы Кэролайн позабавиласьнадо мной», — с чувством смущенного восхищения подумал Ральф.

— Мы приехали сюда по делам или прохлаждаться?

— Минуточку, сейчас припаркую эту штуковину. Он миновалнесколько отделений, достаточно больших, чтобы припарковать «олдс», но ни одноиз них не вселяло в Ральфа уверенность. На третьем уровне он наконец-то отыскалтри свободных отделения подряд (на них при желании можно было разместить целыйтанк), поставил машину посередине и, заглушив мотор, повернулся к Луизе. Сверхуи снизу раздавалось урчание моторов, но местонахождение их невозможно былоопределить из-за эха. Оранжевый свет — наглый, проникающий во все закоулки,ставший столь привычным в подобных местах, — слоем ядовитой краски ложился наих лица. Луиза не отводила глаз. Веки ее припухли от слез, пролитых о Розали,но взгляд оставался спокойным и уверенным. Ральф был поражен, насколько сильноизменилась женщина с того времени, когда сегодня утром он встретил ее рыдающейна скамейке в парке.

«Луиза, — подумал он, — если бы тебя сейчас увидели твой сыни невестка, они с криком умчались бы прочь. И не потому, что у тебя пугающийвид, а потому, что женщины, которую они решили спровадить в Ривервью Эстейт,больше не существует».

— Ну же? — слегка улыбнувшись, подзадорила его она. — Будешьговорить или предпочитаешь только смотреть?

Ральф, обычно осторожный в высказываниях, бездумно выпалилпервое, что пришло в голову:

— Я предпочитаю съесть тебя, как мороженое.

Луиза улыбнулась:

— Позже мы проверим, какой у тебя аппетит на мороженое,Ральф. А пока объясни, почему ты привез меня сюда. И не говори, что не знаешь,потому что я уверена в обратном.

Ральф прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и взглянул наЛуизу:

— Думаю, здесь мы найдем двух лысоголовых приятелей. Тех,которые навещали Мэй Лочер. Если кто-то и может объяснить происходящее, тотолько они.

— А почему ты решил, что встретишь их здесь?

— Здесь у них имеется работенка… Двое мужчин — ДжиммиВандермеер и друг Билла умирают бок о бок. Мне следовало бы понять, кто онитакие что они делают, — в ту же секунду, когда ребята из «скорой помощи»вынесли на носилках миссис Лочер, прикрытую простыней. И я понял бы, не будьэтой проклятой усталости. Достаточно было одного взгляда на ножницы. Но вместоэтого я тянул до сегодняшнего дня, да и то мне помогла фраза, оброненнаяплемянницей мистера Полхерста.

— И что же она сказала?

— Что смерть глупа. Акушерку, слишком медленно перерезающуюпуповину, давно бы уволили за профессиональную непригодность. Это заставиломеня вспомнить миф, прочитанный в начальной школе, когда я еще не мог подостоинству оценить разнообразных богов, богинь и значение Троянского коня.

Это притча о трех сестрах — греческих сестрах или, возможно,судоподобных сестрах. Черт, не спрашивай меня; я и огни поворота забываювключить. В общем, эти сестры отвечали за течение человеческой жизни. Одна изних плела нить, вторая решала, какой длины та будет… Ты еще не догадываешься,Луиза?

— Конечно! — нервно выкрикнула женщина. — «Веревочки» отвоздушных шариков!

Ральф кивнул:

— Да. «Веревочки». Не помню, как звали первых двух сестер,но я никогда не забывал имя третьей — Атропос. Согласно легенде, ее работазаключается в перерезании нити, которую первая сестра прядет, а втораяотмеряет. С ней можно спорить, умолять, но это ничего не меняет. Когда онарешает, что пришло время отрезать, она режет.

Луиза согласно кивнула:

— Я знаю эту легенду. Не помню, прочитала ли я ее сама илимне кто-то рассказал, когда я была еще ребенком. И ты считаешь, что такпроисходит на самом деле, Ральф? Только вместо судьбоносных сестер появилисьлысоголовые братья.

— И да, и нет. Насколько я помню легенду, все сестры были поодну сторону — из одной команды. И то же самое чувство у меня возникло вотношении двоих мужчин, выходивших из дома миссис Лочер: давние партнеры,уважающие друг друга. Но третий приятель, тот, которого мы видели сегодня, непохож на них. Я считаю, что доктор N3 — негодяй и мошенник.

Луиза поежилась; театральный жест, ставший естественным лишьв самом конце.

— Как он ужасен, Ральф. Ненавижу его.

— И я не виню тебя.

Ральф потянулся к ручке дверцы, но Луиза остановила егоприкосновением:

— Я заметила, как он кое-что сделал.

Ральф повернулся и посмотрел на женщину. Сухо хрустнулишейные позвонки. Он отлично знал, что именно сообщит ему Луиза.