— Он обыскал карман мужчины, сбившего Розали, — сказала она.— Пока мужчина стоял на коленях перед собакой, чудовище залезло ему в карман ивытащило гребенку. А панама, которую носит лысоголовый… Уверена, она мнеотлично известна.

Ральф продолжал смотреть на Луизу, судорожно сжавшись,надеясь, что ее воспоминания не пойдут дальше.

— Ведь это панама Билла?

Ральф кивнул. Луиза прикрыла глаза:

— О Боже…

— Как ты, Луиза? Ты в состоянии идти?

— Да. — Луиза открыла дверцу. — Но давай действоватьбыстрее. Пока я не растеряла всю свою решимость.

— Дай мне знать, когда это произойдет, — ответил РальфРобертс.

3

Едва они подошли к главному входу городской больницы, Ральф,склонившись к Луизе, пробормотал ей на ухо:

— С тобой это произошло?

— Да. — Зрачки Луизы расширились. — Да. И на сей раз очень…

Когда они миновали луч фотоэлемента и двери больничного вестибюляраспахнулись перед ними, поверхность окружающего мира как бы освободилась отшелухи, обнажая другой мир, сверкающий невидимыми цветами, наполненныйневидимыми формами. Над головой, над огромным полотном, изображающим Дерриначала века, темно-коричневые копьеобразные фигуры нападали друг на друга,приближаясь и разрастаясь, пока не пришли в соприкосновение. Когда этопроизошло, последовала темно-зеленая вспышка, и фигуры разлетелись впротивоположные стороны. Яркая серебристая воронка, похожая то ли на водянойсмерч, то ли на циклон в миниатюре, спускалась по лестнице, ведущей на второйэтаж, где располагались комнаты для встреч, кафетерий и конференц-зал. Широкийконец воронки кивал при каждом перемещении со ступеньки на ступеньку, и Ральфуэто сооружение показалось дружелюбным, напоминающим антропоморфные персонажи измультфильмов Диснея. Пока Ральф смотрел, двое мужчин с «дипломатами» поспешиливверх по лестнице, и один из них прошел прямо сквозь серебристую воронку. Он,не переставая, разговаривал со своим спутником, но, появившись с другого краяворонки, машинально пригладил волосы… Хотя ничто не нарушило аккуратность егопрически.

Воронка добралась до нижней ступеньки, покружила по центрувестибюля плотной сверкающей восьмеркой, а затем прекратила существование,оставив после себя легкую розоватую дымку, да и та вскоре растворилась.

Луиза толкнула Ральфа локтем в бок, хотела было махнутьрукой в сторону кабины справочного бюро, но вспомнила, что вокруг люди, иограничилась легким движением подбородка в ту сторону. Ранее Ральф видел в небенекую субстанцию, формой напоминающую доисторическую птицу. Теперь же его взорупредстала длинная светящаяся змея. Она прокладывала себе путь по потолку, минуяобъявление:

"ЗДЕСЬ БЕРУТ КРОВЬ НА АНАЛИЗ.

ПРОСИМ ПОДОЖДАТЬ".

— Она живая? — встревоженно прошептала Луиза. Ральфприсмотрелся внимательнее и увидел, что у создания нет головы… Как и видимогохвоста.

Оно состояло из одного туловища. Ральф предполагал, чтосоздание живое он считал, что в некотором роде все ауры живые, — но вряд ли этобыла настоящая змея и едва ли она несла в себе угрозу, по крайней мере им.

— Стоит ли переживать по пустякам, дорогая? — прошепталРальф в ответ, когда они пристроились в конце небольшой очереди к справочномуокошку, и, когда он произнес эту фразу, змея, казалось, всосалась в потолок ирастаяла.

Ральф не знал, какое место занимали такие вещи, как птица иворонка в тайном мире, но был уверен, что главные роли отводились именно людям.

Вестибюль городской больницы Дерри представлял собойзрелище, достойное фейерверка в День Независимости, представление, в которомроли римских свечей и китайских фонтанов исполняли человеческие существа.

Луиза подергала Ральф за ворот рубашки, чтобы тот наклонилсяк ней. — Только говорить будешь ты, Ральф, — удивленным, обессиленным голосомпопросила она. — Я и так держусь из последних сил.

Мужчина, стоявший впереди них, отошел в сторону, и Ральфприблизился к окошку. И тут его охватило невероятно ясное, пропитанное щемящейгрустью воспоминание, связанное с Джимми Вандермеером. Они ехали по Род-Айлендуи, увидев недалеко от дороги палатку цирка-шапито, решили не пропуститьпредставление. Конечно, пьяны они были в стельку. Парочка разряженных девчонок,стоя перед откинутым пологом шапито, предлагала программки, и когда они сДжимми приблизились к юным прелестницам, то принялись увещевать друг другавести себя как трезвые. Попали ли они туда в тот день? Или… — Чем могу помочь?— поинтересовалась сотрудница за окошком справочной; судя по тону, онаоказывала Ральфу огромное одолжение, разговаривая с ним. Ральф увидел существоженского пола, похороненное внутри тревожно-оранжевой ауры, похожей на пылающийежевичный куст. «Вот особа, читающая только классическую литературу и требующаяпо отношению к себе крайне церемонного обращения», — подумал Ральф и тут жевспомнил, как девушки, стоявшие на страже у входа в шапито, бросили на них сДжимми оценивающий взгляд и вежливо, но решительно завернули приятелей обратно.

Тот вечер они с Джимми закончили в дешевом ресторанчике,довольные, что их хоть оттуда не вышвырнули вон.

— Сэр? — нетерпеливо произнесла женщина в стеклянной кабине.— Чем могу помочь?

Ральф почти ощутимо опустился в действительность.

— Мэм, мы с супругой хотели бы навестить Джимми Вандермеера,он лежит в палате на третьем этаже, если…

— Это реанимационное отделение! — отрезала дама. — Входтолько по специальным пропускам! — Оранжевые крючки стали пробиваться сквозьсияние, окружавшее ее голову, а сама аура превратилась в горящий ежевичныйкуст, который протащили по неизведанным призрачным дебрям.

— Я знаю, — робко произнес Ральф, — но мой друг ЛафайетЧепин сказал…

— Господи! — взорвалась женщина в будке. — Прекрасно, у всехесть друзья! Просто замечательно! — Она иронично закатила глаза.

— Фэй сказал, что к Джимми пропускают посетителей. Видители, у него рак, и вряд ли он долго протянет.

— Так и быть, я проверю списки, — ответила женщина такимнедовольным тоном, будто ее заставили выполнять не имеющее смысла задание, нокомпьютер работает сегодня очень медленно, так что придется подождать.

Сообщите мне свои фамилии, а сами вместе с женой пока можетеприсесть, я позову вас, как только… Ральф решил, что уже достаточно отведалпирога робости перед этим цербером бюрократии. В конце концов, он ведь нетребовал въездную визу в Албанию; ему подошел бы и пропуск в реанимационноеотделение.