— Ты итальянец?

Парень уверенно улыбнулся.

Нери ударил его фонарем по лбу. Кожа и мясо на головепотрескались, и по лицу ручьями потекла кровь.

— Сукин сын, — сказал Нери. — Ты позоришьвсех итальянцев. Из-за таких как ты, нас ненавидят. Ну-ка поднимайся. — Онтолкнул парня в бок, далеко не дружески но и не слишком сильно. — Бегидомой и не смей выходить на улицу. И чтобы я тебя больше не видел в этомкостюме. Я отправлю тебя в больницу. Теперь убирайся. Твое счастье, что я не твойотец.

Нери не стал тратить время на остальных парней. Он наградилих пинками в зад и погнал вниз по улице, предупредив, что этой ночью не хочетих видеть во второй раз.

В подобных случаях все делалось очень быстро, и у публики небыло возможности собраться и протестовать против его действий. Нери садился впатрульную машину, и напарник гнал ее с места происшествия на максимальнойскорости. Иногда встречались, конечно, хулиганы, готовые драться и дажевытащить нож. Их можно было только пожалеть. Нери избивал их до полусмерти, апотом швырял в патрульную машину. Их задерживали и обвиняли в нападении наполицейского. Но суд обычно откладывался в ожидании их выхода из больницы.

Нери не ладил с сержантом своего участка, и его перевели врайон, где находилось здание организации объединенных наций. Работники ООН,пользующиеся дипломатическим иммунитетом, ставили свои автомобили, где попало,совершенно не считаясь с указаниями полиции. Нери пожаловался начальству, ноему предложили не шуметь и просто игнорировать эти нарушения. Но однаждывечером из-за неудачно поставленного автомобиля, возникла пробка на одной избоковых улиц. Было уже после полуночи, и Нери, прихватив свой фонарь спустилсявниз по улице, разбивая по пути стекла, неправильно поставленных автомобилей.Даже у дипломатов должно было уйти несколько дней, чтобы поставить новоестекло. В полицейский участок посыпались письма с требованием прекратить этоварварство. После недели стеклобития кто-то понял, в чем дело, и Альберта Нериперевели в Гарлем.

Некоторое время спустя, в воскресенье, Нери взял жену иотправился в Бруклин навестить сестру. Как и все сицилийцы, он дико любилсестру, и по меньшей мере, раз в два месяца навещал ее, чтобы выяснить все ли унее в порядке. Она была намного старше его и успела овдоветь, оставшись одна ссыном. Из-за сына, Томаса, у нее в последнее время были неприятности. Онучаствовал в нескольких мелких драках и часто буйствовал. Нери даже пришлоськак-то воспользоваться своими связями в полиции, чтобы предупредить арест парняпо обвинению в краже со взломом. Тогда ему удалось справиться с собой, и онтолько сказал:

— Томи, ты заставляешь мою сестру плакать, и я выпрямлютебя.

Это было пока родственное предупреждение, а не настоящаяугроза.

На этот раз оказалось, что Томи вернулся в субботу оченьпоздно и до сих пор спал в своей комнате. Мать разбудила его и сказала, чтобыон быстрее одевался и шел завтракать с дядей и тетей. Из-за полуоткрытой дверипослышался грубый голос мальчика:

— Чихать я хотел на них, дай мне спать.

Мать вернулась на кухню с улыбкой, которая должна былаозначать просьбу простить ее сына. Пришлось садиться за стол без Томи. Нериспросил сестру, много ли у нее бед с Томи, и она отрицательно покачала головой.

Когда Томи решил наконец встать, Нери с женой собирались ужеуходить. Войдя на кухню, он с трудом пробормотал «хелло».

— Эй, мать, собираешься ты меня накормить илинет? — крикнул он.

Это была не просьба. Это было недовольство избалованногопарня.

— Ты вставай вовремя и тогда будешь получатьеду, — завизжала мать. — Я не стану теперь снова варить.

Это была одна из частых безобразных сцен, но Томи, которыйне успел еще до конца прийти в себя после долгого сна, совершил ошибку.

— А, чихал я на тебя и на все твои претензии, —сказал он. — Пойду на улицу и там поем.

Произнеся эти слова, он тут же раскаялся. Дядя набросился нанего, как кот на мышь. Ясно было, что парень часто разговаривает так с матерью.В присутствии Нери Томи обычно сдерживался, но в этот раз проявилнеосторожность.

Нери жестоко избил парня на глазах у перепуганных женщин.Вначале Томи пытался защищаться, но вскоре понял, что это бесполезно и попросилпощады. Нери хлестал его по лицу, пока губы не распухли и из них не полиласькровь. Он бил парня головой об стену. Он ударил его кулаком в живот и швырнулна ковер. Потом велел женщинам ждать и повел Томи к машине. Там он емупригрозил:

— Если сестра мне еще раз скажет, что ты с ней такразговариваешь, эти удары покажутся тебе поцелуем красотки, — сказалон. — Я хочу, чтобы ты выпрямился. Теперь поднимись домой и скажи моейжене, что я ее жду.

Через два месяца после этого Нери, вернувшись из ночнойсмены, обнаружил, что жена оставила его. Она забрала свою одежду и вернулась кродителям. Ее отец сказал Нери, что Рита боится его, боится жить с ним из-заего буйного темперамента. Аль был ошарашен. Он никогда не бил жену, никогда неугрожал ей и никогда не испытывал ничего к ней, кроме любви. Он был страшнопоражен таким коварством. И все-таки решил поговорить с ней через несколькодней.

Но на следующий день он попал в ужасную переделку. Егопатрульная машина оказалась однажды в Гарлеме. Как обычно, он на ходу выскочилиз автомобиля, держа в руках свой огромный фонарь. Определить местопроисшествия оказалось нетрудно. Толпа зевак собралась у двери одного из домов.Одна из негритянок обратилась к Нери:

— Там внутри человек режет маленькую девочку.

Нери вошел в коридор. Дверь напротив вела в освещеннуюкомнату, из которой доносились стоны. Держа в руке фонарь, Нери толкнулоткрытую дверь.

Он едва не споткнулся о два тела, лежавших на полу. Это былаженщина-негритянка лет двадцати пяти и девочка не старше двенадцати лет. Нателе и на лице каждой было множество ран, нанесенных бритвой. В соседнейкомнате Нери увидел убийцу. Он его хорошо знал.

Это был Вакс Бэйнс, известный сутенер, торговец наркотикамии шантажист. Он смотрел на Нери выпученными пьяными глазами, держа нож вдрожащих руках. За две недели до этого Нери арестовал его за избиение одной изего проституток. Бэйнс сказал ему тогда:

— Эй, человек, не твое дело.

Напарник Нери пробормотал, что пусть черные режут друг другасколько им угодно, но Нери потащил Бэйнса в участок. Назавтра Бэйнса освободилипод залог.

Нери никогда не любил негров, и работа в Гарлеме не изменилаего отношения к ним. Все они наркоманы, алкоголики, и заставляют своих женщинработать и торговать своим телом. Вид порезанной бритвой девочки вызвал у неготошноту. Нери решил не вести на этот раз Бэйнса в полицию.