мрачно взирая на своих товарищей, бесславно отдавших жизнь. Их путь в Белую долину был остановлен воинами Зеленых земель. Пустая смерть, не о такой мечтают ягиры, не о такой…

– Танияр, ты поганый урх! – выкрикнул Елган, глядя на головы своих воинов. – Ты заплатишь мне за всё, что сделал!

Наш каан, слушавший издали надрывный выкрик своего врага, коротко вздохнул и изрек:

– Слепец винит зрячего за то, что он видит. Глупец смеется над умным за то, что не в силах постичь чужой мудрости. Елган слеп и глуп по собственному разумению. Даже духи бессильны, потому что каан отвернулся от них и заткнул уши. А если уж бессильны духи, то мне простому смертному не стоит и пытаться объяснять.

Так начался сегодняшний день.

– И что же было после? – спросила я, когда супруг замолчал. – Что они делали сегодня?

– Умнели, – усмехнулся Танияр. – За сегодняшний день они ни разу не гнали саулов. Ехали неспешно, следили за лесом. Потом остановились, когда выехали к полю с тынше. Там и остановились. Посуду взяли в Мангае, в ней и заварили зерно. Несколько десятков отправились в лес набить дичи. Я им не мешал. В этом месте мы не готовились, а губить людей я не стал. Так что немного зверья и птиц они набили. Не сытно, но поели. Потом дали отдых ягирам, которые не спали ночь. Ближе к вечеру опять отправились в путь. Завтра они доберутся до Танэ-умана.

Теперь я поняла, что будет завтра. Охнув, я прижалась к супругу. Он заботливо обнял меня, а после, мягко сжав подбородок, приподнял мою голову, чтобы заглянуть в глаза.

– Танияр… – начала я, но каан опять накрыл мои губы кончиками пальцев:

– Не бойся, свет моей души, я был осторожен эти два дня, не собираюсь нарушать обещание и дальше.

– Их так много, – прошептала я. – Так много…

– Уже гораздо меньше, – улыбнулся Танияр. – Они голодны, мало отдохнули и злы, а голод, усталость и злость – плохие спутники в бою.

– Но их всё равно больше, – с мукой произнесла я.

– Ашити, ты не веришь в меня? – с удивлением, в котором ясно читалась ирония, спросил супруг.

Открыв рот, чтобы возразить, я снова его закрыла и нахмурилась. Нет, я не сомневалась в своем муже, но…

– Милый, – вновь вскинув голову, заговорила я. – Будь со мной честен, прошу. – Вот теперь его удивление стало искренним, но Танияр кивнул, и я продолжила: – Ты клялся вернуться ко мне, ты солгал?

– Я когда-то лгал тебе? – без улыбки спросил меня в ответ каан. – Поясни, почему ты решила меня оскорбить.

– Оскорбить?! – воскликнула я. – Ни в коем случае, жизнь моя! Оскорбить тебя я не посмею даже мысленно, – сжав его ладони, жарко ответила я. – Но сегодня Эгчен, желая успокоить меня, как ему думалось, сказал, что вы соберете столько жизней, чтобы до Иртэгена доехала лишь малая часть чужого войска. И без пояснений было ясно, о чем он говорит. Вы падете! – вновь воскликнула я и, сама себе зажав рот, замотала головой. Нет! Даже думать об этом не хочу, не хочу! А затем, порывисто прижавшись к нему, я сказала: – И если это так, то ты лгал мне из желания успокоить. Только, если ты не вернешься, я последую за тобой. Я говорила тебе это, повторяю снова. Таково мое решение. Не хочу без тебя…

Руки Танияра сомкнулись на моей спине, ладонь скользнула кверху, и пальцы зарылись в волосы. А после он прижался щекой к моей макушке, и я услышала:

– Никогда не обманывал тебя и обманывать не буду. Я иду навстречу Елгану и Налыку не умирать, я иду остановить их. – Подняв голову, я заглянула ему в глаза. – Ты говорила, что наша жизнь еще может быть долгой и счастливой, я хочу сделать всё, чтобы прожить ее. Попасть в Белую долину почетно, но теперь мне ближе помыслы язгуйчи. Я не рвусь к пращурам, Ашити, моя душа летит туда, где ей светит огонек надежды, а горит он только рядом с тобой. Ты – мой свет, Ашити, и я сделаю всё, чтобы огонек не угас.

– Ох, Танияр, – вздохнула я, но уже без надрыва.

Он улыбнулся.

– Завтра тебе захочется быть со мной рядом, но я снова прошу тебя этого не делать.

– Я постараюсь…

– Клянись, – неожиданно жестко велел каан.

– Но почему…

– Завтра будет страшней, чем ты видела до этого. Ты увидишь не только гибель врагов, но и друзей. Не хочу, чтобы ты смотрела.

– Я сойду с ума от неизвестности, – пожаловалась я. – Я хочу хотя бы немного…

– Нет, – ответил супруг.

– Танияр!

Каан снова накрыл мне губы пальцами и произнес, глядя мне в глаза:

– Ты сказала, что последуешь за мной, если меня убьют. – Я кивнула, и супруг продолжил: – Что если ты неверно поймешь, что со мной происходит? Наглядевшись на сечу, ты будешь испугана. Твои чувства будут сильны, разум затуманен. И если я вдруг упаду и ты увидишь кровь, не схватишься ли за яд, спеша исполнить обещание? Не желаю вернуться к погребальному костру. Не смотри. Не пугай себя больше, чем будешь испугана ожиданием. Клянись, что дождешься вестей от меня. Клянись, Ашити.

– Клянусь, – судорожно выдохнула я, воочию представив, о чем он говорит. И в ту минуту я согласилась с доводами моего супруга. – Я не потревожу камень, пока ты сам не призовешь меня или же пока не пойму, что ждать уже нечего.

– А я клянусь сделать всё, чтобы исполнить свое обещание. Помни, я собираюсь вернуться к тебе, а не преградить путь чужим саулам своими костями.

– Я так сильно люблю тебя, – прошептала я, не сводя взгляда с губ супруга.

– Как и я тебя, – улыбнулся он, и наши губы встретились…

И вот я стояла на стене и ждала, когда исход станет ясен. Эчиль знала всё это, Ихсэн только то, что сегодня будет битва. Она не удивлялась, что мне это известно – гонец принес вести, в этом не могло возникнуть сомнений. Впрочем, менее всего я сейчас была склонна оценивать, кто и как воспринимает мою осведомленность о том, что происходило за пределами нашей видимости. И если бы Ихсэн начала задавать вопросы, я бы попросту отмахнулась. Но она не спрашивала, и меня это совершенно устраивало.

– Однако это невыносимо, – пробормотала я, тряхнув головой. – Нужно найти себе дело.

– Что хочешь делать? – откликнулась Эчиль.

– Хочу оказаться там, где жизнь бьет ключом, – ответила я и улыбнулась на вопросительный взгляд свояченицы. – Хочу оказаться там, где много людей.

– Курзым? – уточнила Ихсэн.

– Да, курзым определенно подойдет, –