подняла на нее взгляд. – Кажется, они чувствуют себя виноватыми за то, что не уберегли тебя. Никогда бы не подумала, что звери могут быть так верны человеку.

– На вас нет вины, мои дорогие, – улыбнулась я своим подопечным и потрепала каждого из них по очереди.

Бойл лизнул мне руку, Торн снова вытянулась рядом, прижавшись теплым боком к ноге, а Мейтт, усевшись с другой стороны, уместил голову на моих коленях, так и не отведя взгляда.

– Я не обижена и не злюсь, – сказала я маленькому вожаку, и он вновь заскулил. – Со мной всё хорошо, мой милый мальчик, правда. Это всего лишь рука…

– Хвала Отцу, что Юглус был рядом и помешал свершиться злодейству, – произнесла Эчиль, приближаясь ко мне. – Рана неглубокая, даже кровь уже не сочится, – сказала она, усевшись рядом. – Но я ее всё равно промою и перевяжу.

– Спасибо, сестрица, – теперь я улыбнулась свояченице.

Она отмахнулась, но ответная улыбка едва заметно тронула губы Эчиль. А в следующее мгновение я задумалась. Мне вспомнилось всё происшествие, и теперь память воспроизвела его во всех подробностях. Сначала был крик Илана, потом нож убийцы и защита Юглуса. Дальше убийца попытался скрыться…

– Его поймали? – спросила я, продолжая гладить Мейтта.

– Юглус еще не вернулся, – ответила первая жена. – Я отправила подручного Керчуна сказать, чтобы убийцу отвели на допрос, как ты хотела. Потом ты упала, и Миньхэ поспешил поднять тебя. Я велела нести тебя сюда, потому не знаю, что было дальше. Рырхи вернулись, когда Миньхэ только взял тебя на руки. Сначала оскалились, а потом увидели, что я не мешаю, и пошли следом. Наверное, решили, что и без них за тебя есть много кому отомстить.

– Думаю, они вернулись, чтобы защищать тебя, каанша, – произнес Керчун. – Очень умные звери.

Рассеянно улыбнувшись ему, я кивнула и вернулась к своим размышлениям. Кто и почему решился на покушение, да еще в таком оживленном месте? Хотя… Место как раз самое удачное. Толчея – лучший помощник тому, кто желает подобраться незаметно. На улице это сделать было бы невозможно. А курзым способен скрыть любой след. Правда, убийце стоило бы нанести удар, проходя мимо, и сразу раствориться в толпе. Никто бы так и не понял, кто это сделал. Но нападавший почему-то нанес удар у прилавка… почему? Может, потому, что Илан криком разрушил его намерения и неизвестный поспешил? Кстати, почему Илан оказался поблизости так удачно? Нужно будет спросить его самого…

В этот момент вернулся ученик Керчуна, он принес то, что велела Эчиль, и она, указав парнишке, куда поставить миску, деловито взялась за рукав моего платья, пропитанный кровью. Бросив взгляд на рану, я ощутила подступившую дурноту.

– Ну и нежная ты, Ашити, – покачала головой свояченица. – Не смотри, если страшно.

– Только будь осторожна, – попросила я. Вышло жалобно.

– Трусиха, – хмыкнула Эчиль и взялась за дело.

– Я не буду тебя слушать, – сварливо ответила я и отвернулась, скрывая за высокомерно вздернутым носом малодушие.

Рана, может, и не была глубокой, но она была, и кровь всё еще сочилась, несмотря на заверения Эчиль в обратном. Мне даже показалось, что у меня рассечено всё предплечье, впрочем, и вправду показалась – разрез был длиной всего в пол-ладони. А еще Эчиль была далека от звания «заботливый лекарь». Она делала свое дело, мало заботясь о моих страданиях. Мне даже подумалось, что недурно было бы опять упасть в обморок, и может, я так бы и сделала, однако за дверью послышались шаги, и в конторку шагнул Юглус. Он был мрачен и, войдя, произнес сразу, не дожидаясь вопросов:

– Допрашивать некого. Люди его растерзали прежде, чем прибежали ягиры. Я его не знаю, никогда не видел. Похоже, пришлый.

– Может, кто-то из каанов отправил? – спросила Эчиль, ненадолго прервав пытку перевязкой.

– Может, и так, – теперь в конторку вошел Эгчен. Байчи приблизился ко мне, посмотрел на руку и изрек: – Приставлю еще двух ягиров. Рырхи и Юглус не уберегли.

Мой телохранитель опустил голову, признавая оплошность, и я отрицательно покачала головой:

– Не стоит никого винить. Хорошо, что убийца поспешил, и Юглус его остановил. Если бы он напал в толпе, то и десять ягиров не смогли бы меня защитить. Стоит сказать спасибо Илану за предупреждение… кстати, где он? Я хочу с ним поговорить.

– Я здесь, каанша, – в дверном проеме показался бывший советник каана. – И готов ответить на твои вопросы.

– Хорошо, – кивнула я. – Сейчас Эчиль закончит, и мы поговорим. Подожди на улице.

Илан на мгновение задержал на мне взгляд, после склонил голову и вышел. Вздохнув, я обратилась к Эчиль:

– Продолжай…

«Ашити!» – невесомый возглас подкинул меня на месте.

– Танияр, – прошептала я. – Я слышу тебя.

Палец обожгло холодом, и я оказалась на Танэ-умане. Равнина содрогалась от топота саулов, человеческих криков и звона ленгенов. Кровь! Боги, кажется, она лилась рекой! Ею были покрыты люди и животные, а от вида вывороченных внутренностей тошнота свела горло спазмом. Но, подавив свой ужас, я заметалась взглядом по сторонам и увидела того, на чей зов пришла. Танияр что-то кричал своим ягирам. На его щеках были красные крапины чужой крови, но сам он, кажется, был невредимым.

– Танияр! – выкрикнула я.

Он порывисто обернулся и отчеканил:

– Елган и Налык увели большую часть войска к Иртэгену. Закройте ворота, они идут! Уходи! – выкрикнул он, и я вернулась в конторку Керчуна.

На меня смотрела все, кто сейчас был рядом. Обведя их шальным взглядом, я тяжело сглотнула и сдавленно произнесла:

– Они идут…

– Что? – переспросил Эгчен.

И оторопь спала. Порывисто поднявшись с места, я повторила то, что сказал Танияр:

– Елган и Налык ведут сюда большую часть войска. Закройте ворота!

– Понял, – кивнул байчи и стремительно покинул конторку.

– Да помогут нам духи, – уже тише сказала я и бессильно упала на кушетку.

Глава 20

Я вышагивала по кабинету, нервно потирала руки и чувствовала растущее раздражение. Рождало его ощущение полной бесполезности и беспомощности. Все мои знания сейчас не имели никакого толка, потому что относились к иной области управления. Если бы были открыты переговоры, я могла бы выступить на них и попытаться выторговать мир на наиболее выгодных условиях, какие только возможны в этот момент. Но переговоров не подразумевалось, и всё, что мне осталось, – это ждать развития событий и молиться. А еще мерить кабинет шагами, не имея сил ни остановиться, ни присесть, ни отвлечься.

Поначалу, когда меня привели на подворье, вокруг вилась Сурхэм. Она быстро разозлила меня упреками и причитаниями. Упреки относились к покушению, причитания –