Со стороны матери он происходил от рода Помпониев, чьи представители тоже внесли свой вклад в укрепление могущества Римской республики: в 30-х гг. II в. до н. э. братья Маний и Марк Помпонии Мафоны участвовали в подчинении Сардинии.

Помимо лояльного отношения к плебеям, семейство Сципионов отличалось приверженностью к староримским добродетелям и стоическим нормам поведения, но, кроме того, одним из первых в Риме восприняло увлечение греческой культурой и образованием. Таким образом, молодой Сципион мог считаться одним из самых просвещенных римлян своей эпохи.

Бронзовый медальон с портретом Сципиона Африканского. Музей Боде, Берлин, Германия.

Приблизительной датой рождения Публия Корнелия Сципиона считается 235 г. до н. э. Его античные биографы и историки не преминули окутать это событие соответствующими легендами, призванными отчасти объяснить достигнутое им величие. Гай Оппий и Гай Юлий Гигин, жившие в эпоху Цезаря и Августа, рассказывали, что Помпония, мать Сципиона, долго считалась бездетной, так что ее муж уже не надеялся обрести потомство. Однажды, когда его не было поблизости, в постели рядом с женой обнаружили огромного змея, который бесследно исчез, когда подняли тревогу. Сципион Старший попросил жрецов-гаруспиков истолковать это чудо, и ему сказали, что у него будет ребенок. Вскоре Помпония действительно почувствовала себя беременной и на десятом месяце родила сына, названного, как и отец, Публием (Геллий, VI, 1, 2–4). Заимствование этого сюжета из биографии Александра Македонского отметил в свое время еще Тит Ливий (XXVI, 19, 7). Несомненно, однако, что у многих современников он вызывал доверие, тем более что сам Сципион вовсе не стремился его опровергать (хотя прямо и не подтверждал), поддерживая, таким образом, слухи о своем божественном происхождении.

По другой, более реалистичной легенде, приводимой Плинием Старшим, Сципион появился на свет благодаря хирургической операции, так как мать его не могла родить самостоятельно. В поэме Силия Италика «Пуника» упоминалось о смерти матери Сципиона во время родов (Силий Италик, Пуника, 634–645). Это, впрочем, опровергается Полибием, упоминавшим, что она была еще жива в начале Ганнибаловой войны, когда ее сыновья получили должности эдилов (Полибий, X, 4–5).

Хотя юность свою будущий полководец провел в обычных для его возраста и окружения кутежах, достигнув совершеннолетия, Публий стал отдавать все силы созданию успешной карьеры. Для этого у него были все данные. Еще с ранней молодости Сципион выделялся среди своих сверстников незаурядными качествами и тем, что целенаправленно стремился выставлять их напоказ, как никто другой, работая над созданием имиджа божественного избранника. Так, с самого начала своей политической деятельности он взял в привычку каждый день подниматься на Капитолий и проводить некоторое время в храме Юпитера (Геллий, VI, 1; Ливий, XXVI, 19, 5). Это, как и легенда о змее, также укрепляло веру простых людей в связь Сципиона с божеством. Он, в свою очередь, старался внушить окружающим, что действует, руководствуясь вещими сновидениями и божественным наитием (Ливий, XXVI, 19, 4; Полибий, Х, 2, 9–10). Но, конечно, никакие подобные уловки не смогли бы обеспечить Сципиону популярность сами по себе, не обладай он трезвым расчетом и недюжинной храбростью, позволявшими ему разрабатывать и успешно осуществлять свои планы.

В семнадцать или восемнадцать лет Публий получил первый чин, став жрецом-салием, служителем Марса, однако начавшаяся вскоре война с Ганнибалом заставила его покинуть Рим и мирную деятельность. Молодой человек был зачислен в армию к своему отцу, консулу Публию Корнелию Сципиону Старшему, получил под команду небольшой конный отряд и при Тицине впервые участвовал в бою. В тот день консул Публий, лично ведший своих всадников, едва не погиб, окруженный нумидийцами. Сразу двое или трое врагов атаковали его, но его сын, увлекая за собой собственных воинов, так рьяно бросился на выручку, что нумидийцы бежали (Полибий, X, 3, 3–7; Ливий, XXI, 46, 7). Нужно, впрочем, иметь в виду, что это рассказ Полибия, жившего в доме Сципионов, а ссылался он на слова Лелия, друга и спутника Сципиона Африканского. По другой версии, консула спас тогда его раб-лигур, но она исходит от Целия Антиратра, следующего мнению Фабия Пиктора, враждебно относившегося к Сципионам (Ливий, XXI, 46, 10). Несомненно, впрочем, что тех, кто верил в подвиг Сципиона-сына, было гораздо больше.

О том, что происходило с Публием следующие два года после Тицина, неизвестно, но вряд ли он попусту терял время. В начале 216 г. до н. э. он стал военным трибуном, затем участвовал в битве при Каннах и оказался среди десяти тысяч счастливцев, выскользнувших из котла и укрывшихся в большом лагере. Нужно было пробиваться дальше, и Сципион вместе с военным трибуном Аппием Клавдием Пульхром был избран командиром над четырьмя тысячами решившихся уходить. Как уже говорилось, именно он в те полные паники дни остановил Марка Цецилия Метелла, собиравшегося вместе с другими знатными юношами бежать из Италии. Также во многом заслугой Сципиона стало восстановление порядка в рядах беглецов и формирование из них боеспособной армии. Канны стали первым событием, сделавшим для него войну с Карфагеном семейным делом, так как на дочери погибшего тогда консула Луция Эмилия Павла Сципион был женат.

Далее в течение трех лет Публий Корнелий Сципион вновь выпадает из поля зрения историков и снова появляется на политической арене во время выборов на должность эдилов – первой ступени на пути для молодого римлянина, желающего заняться политикой. Одним из соискателей был старший брат Публия – Луций. Поддерживая его, Публий не выставлял свою кандидатуру, но вскоре ему стало очевидно, что при своей достаточно низкой популярности Луций не сможет выдержать конкуренции со своими соперниками, в то время как у него самого шансов добиться успехов гораздо больше. Тогда Публий и решился попытать счастья, а заодно «протащить» вместе с собой и брата. Естественно, предстоящие выборы были большим событием для семьи, и мать Сципионов сильно переживала за успех Луция. Чтобы ободрить ее и в то же время ненавязчиво намекнуть на свои намерения, Публий рассказал о якобы дважды виденном им сне. В нем он вместе с братом был выбран эдилом, и когда после выборов они возвращались домой, мать встретила их у дверей дома, обняла и поцеловала. Растроганная услышанным, она сказала, что мечтала бы дожить до таких времен, на что Публий тут же ответил, что готов попробовать выставить и свою кандидатуру. Мать согласилась, хотя и не очень верила в серьезность заявления, но Публий надел полагающуюся соискателю белую тогу и пошел на выборы. Его сон полностью сбылся, народ с восторгом принял его кандидатуру и вместе с братом избрал эдилом, и, когда они пришли домой, мать встретила их и расцеловала. Эта история получила известность, и теперь еще больше людей удостоверились в том, что Сципион общается с богами, причем не только во сне, но и среди дня (Полибий, X, 4; 5, 1–7).

Далее известно, что Сципион принимал участие в осаде Капуи, а когда она закончилась, намеревался ехать в Испанию вместе с армией Гая Клавдия Нерона. Известие о гибели отца и дяди пришло к нему, когда он находился в Путеолах (Силий Италик, Пуника, XIII, 385). Теперь, потеряв на войне уже трех близких родственников, Публий имел все причины считать себя мстителем и карфагенянам, и Ганнибалу лично.