работали втроём. Обязательно водитель с машиной, и обязательно красивая, молодая девушка, в качестве приманки. Основную «работу» Дмитрий выполнял сам: с подельниками засекали у автомобильных стоянок, в дорогих ресторанах, у ювелирных магазинов и т. д. хорошо одетых мужчин или женщин. Далее, доводили до подъездов их дома, там его девушка отвлекала жертву каким – либо пустячным вопросом, а он нападал стремительно, бил, как правило, один раз и брал с уже вырубленного тела все ценное. Долгие «разработки» предполагаемых жертв, выяснения их образа жизни, маршрутов движения домой или на работу, были не в его стиле. Он искренне считал, что быстрота и натиск, вместе с выбором жертвы в каком – либо районе просто «наудачу» не позволит милиции выйти на его след. О будущем, далее одного дня вперёд, он не задумывался. Ему было скучно мечтать. На разбой Марвин ходил, когда хотел и в зависимости от размера добычи, полученной накануне. Трудность разработки его «команды» милицией, определялась вечерним временем, и ещё, потерпевшие, как правило, очнувшись в больнице, уже никого не могли ни вспомнить, ни опознать. Длинная и безнаказанная череда налетов закончилась неожиданно и трагично. Молодая красивая девушка – подельник, по имени Инга, забеременела от него и решила Дмитрия на себе женить. Она была с Украины, училась в институте и очень хотела в Москве остаться. Живот стал виден уже в три месяца беременности, и она сообщила об этом Дмитрию. Он безразлично пожал крутыми плечами, выдал ей денег на аборт и о ней забыл, сказав, что «давай по – быстрому решай свои вопросы, дел полно, „богатеньких буратино“ тоже и выходи на работу». В её молодую красивую головку, с мозгом размером с грецкий орех, даже не могла прийти мысль, что детство и юность уже закончились с первым грабежом. Что такому парню, как Дмитрий, нельзя ставить условия, предъявлять претензии, предъявлять ультиматум и т. д. Бандит, он и есть бандит. Короче говоря, Инга была жестока избита за отказ сделать аборт, и ребёнка она потеряла, не смотря на все усилия ей врачей. Выйдя из больницы, больная и морально убитая, она снова вернулась в общагу… А через неделю, она уже сидела на Петровке, 38, где муровские опера внимательно читали её чистосердечное признание. Факт задержания был для Дмитрия полной неожиданностью: он уже подобрал другую красавицу, по – моложе, и продолжал «бомбить» с удвоенной энергией. Итог: «заслуги» перед обществом Москворецкий народный суд оценил в 9 лет общего режима, водитель получил пять лет, Инга – два года в колонии – поселении.

Освободился в 1984 году, доучиваться не стал, а был принят на работу грузчиком в мебельный магазин «Руслан» на Смоленской – Сенной площади. Взяли его туда сразу, а почему? Не ясно. После смерти отца в 1985 году, мать с его сестрой разменяли шикарную квартиру, и ему досталась комната в коммуналке. Чему он был несказанно рад.

Из информации из ЗИЦа, к немалому своему удивлению Шелестов выяснил, что Марвин задерживался месяц назад сотрудниками 93 – го отделения милиции за сбыт ювелирных изделий на Даниловском рынке. Он продавал кучу золотых женских брошек и мужских перстней, но их принадлежность не была установлена, то есть они не проходили ни по какому уголовному делу, не находились в розыске, и его отпустили.

– Что ж, – подумал Антон, – раз он задерживался за сбыт ювелирки, значит, он представляет оперативный интерес и для других районных отделений. Начинать работать с ним надо немедленно, потому что наркоман должен сидеть на этом деле постоянно, каждый день, иначе у него начнётся ломка, и тогда о допросах и других необходимых следственных действиях придётся забыть!

Вот такой кадр сидел перед Антоном в три часа ночи, безразлично уставившись в пол и периодически зевая, обнажая ровные белые зубы. «Колоться» он действительно не собирался, правила «игры» знал и на тяжелый взгляд Бори Гудкова отвечал наглой улыбкой.

– Дмитрий! Как ты думаешь, почему мы с тобой возимся в три часа ночи?

– Я тоже удивляюсь начальник. Может быть, разойдёмся по – хорошему. Вы – домой, я в камеру. Утро вечера мудренее, у меня будет адвокат, тогда и поговорим! – весело предложил он.

– У тебя, Дима, и у меня, времени теперь много. Только у нас с тобой задачи разные. И совсем – совсем не те, о которых ты думаешь. Я тебе скажу даже больше и по секрету: ты меня совсем не интересуешь. То, что ты садишься капитально, и надолго, я даже и обсуждать не хочу!

– Минуточку, начальник, у нас ведь как? Покажи вещи – будем разговаривать. У тебя ничего нет, начальник. Где вещи? Вы у меня обыск делали? Делали! Что нашли? Ни – че – го!

Сидевший на диване, за спиной Марвина, Андрей Шишкин, вдруг подал голос:

– Антон! У него на джинсах, сзади на штанине кровь, и, причем свежая. И на руке царапина, прямо на запястье!

– Молодец, Андрей, заметил!

– Так, что, понятых вызывать?

Дмитрий напрягся.

– Да, нет, зачем! Завтра утром на очную ставку водителя его привезут, а потом девчонку. Они ведь втроём работали, правильно? Компашка такая, лёгкая! Да, Дима? Они всё и расскажут. У нас Дима ведь, паровозом пойдёт? Правильно? Организованная, устойчивая группа, лидер – ранее судимый, не встал на путь исправления и т. д.

Марвин заёрзал на месте.

– Вот, видишь, уже проняло! Лет пятнадцать светит, а? – удовлетворённо заметил Шелестов.

– У вас ничего на меня нет! – хрипло ответил он.

– Ладно, Дима, сидеть будешь, но вот как сидеть, и за что и сколько, это две большие разницы, как говорят в Одессе.

Бандит презрительно скривился.

– Хорошо, Дима. Разговор у меня к тебе есть, важный разговор. Утром будет следователь и до того, как он тобой займётся, мне надо с тобой решить пару проблем. Чуешь?

Дмитрий прищурился и спросил:

– Бить будете?

– Зачем? – искренне удивился Антон.

– Тогда сигарету дайте, коли разговаривать хотите! – Дмитрий облизнул сухие губы.

– Да, не вопрос! Андрей, стрельни у дежурного пару сигарет! Я потом отдам.

Шишкин, слегка задремавший, вскочил и быстрым шагом вышел из кабинета.

– Дмитрий, мы действительно взяли твоего водителя и девчонку.

– Ну, не знаю начальник! С вида вы серьёзный мент, говорите правильно, не бьёте, закурить дали, а предлагаете мне ваши «висяки» на себя взять? Может быть мне ещё и «чистуху»75 вам на себя настрочить под диктовку?

– То есть, если я правильно понял, тебе нужны доказательства?

Дмитрий издевательски улыбнулся:

– Нет, я за так, за здорово живешь, сдамся!

Вернулся Шишкин и дал налетчику сигарету, поднес зажигалку, убедился, что Марвин прикурил, хотя ему здорово мешали наручники, и присел на диван, на своё место.

Дмитрий, глубоко затягиваясь горьким дымом, настороженно посмотрел в глаза Шелестову.

Заметив это, Шелестов улыбнулся ему в ответ.

– Значит, доказательства нужны?

Антон торжествующе улыбнулся: он вел себя так, будто давно разрабатывал его группу.

Бандит перестал улыбаться:

– Без этого, никак!

– Ладно! Будет по – твоему, сейчас получишь их. Но не дай бог, не выполнишь мою просьбу, не дай Бог! – жёстко произнёс Антон.

Дмитрий возмущенно выпрямился на стуле:

– Э, начальник, так не договаривались! Что за просьба? Может быть, ты меня повеситься попросишь, а?

– Нет, просто я хочу, чтобы завтра утром, ты позвонил по одному известному тебе телефону, и попросил одну даму продать тебе пару ампул с морфием, уколоться.

– И всё?

– И всё.

– Я готов к диалогу, как пионер! – бандит шутливо выдал пионерский жест левой рукой, скованной наручниками с правой.

– Крутой ты парень, Дмитрий!

– А то! Мне всё пофиг! Даже наколку в ИТК себе такую сделал. Вот смотрите! – он встал и задрал майку до подбородка, а потом встав боком перед сыщиками.

На левом мощном плече красовался виртуозно выполненный витой погон с имперским орлом и свастикой76, а на лопатке, на спине – оскаленная голова тигра77.

– Круто! – засмеялся Гудков. И очень страшно.

– Ладно, Дмитрий, крутой ты пацан, верим.

– Эй, Андрей! Андрюха, проснись дружище! – Шелестов обратился к мирно спящему Шишкину в полу – сидячем положении на диване.

Ноль внимания.

– Андрей! – Гудков шутливо ткнул его в плечо.

– А? Что?