В полдень принесли обед, но все ели как-то механически, не столько желая насытиться, сколько стараясь хоть чем-то занять себя. После трапезы напряженная атмосфера вновь вернулась в комнату.

- Л… леди Адель? – тихо произнесла Вероника.

Та оторвалась от бумаг и внимательно взглянула на нее.

- Можно… мне выйти? Ну,… в смысле… – девушка отвела взгляд и ее щеки порозовели.

- Ох! – леди Адель, кажется, тоже смутилась. – Конечно, можно. Но не задерживайся!

Вероника благодарно кивнула и направилась к двери. Практически одновременно с ней, с мест поднялись две «валькирии».

У двери дамской комнаты, девушка обернулась к провожатым и скромно попросила:

- Могу я… немного побыть одна? Всего несколько минут…

- Хорошо – кивнула одна из «валькирий». – Мы будем ждать здесь.

Вероника благодарно кивнула.

Сидя в кабинке, она пыталась привести в порядок мысли и хотя бы немного успокоиться. Получалось не очень хорошо. Тогда она расстегнула карман своего мундирчика и вытащила оттуда маленький пузырек с успокоительным, выданный ей на «крайний случай». Слегка горькое лекарство помогло куда лучше: по крайней мере, девушке удалось взять себя в руки. Несколько раз глубоко вздохнув, она вышла наружу и сразу же почувствовала легкий сквозняк из открытого окна. Это не слишком ее насторожило – мало ли кому понадобилось проветрить помещение. Вероника склонилась над раковиной и принялась плескать холодную воду себе в лицо…

…А когда подняла голову, то увидела в зеркале у себя за спиной мужской силуэт в военной форме с шевроном в виде треугольного щита! Его лицо сразу же приковало ее взгляд: гладко выбритое, худое, скуластое, глаза со странной малиновой радужкой, коротко стриженные пепельные волосы. В руке неизвестный держал пистолет с глушителем. Едва их взгляды встретились, мужчина приложил палец к губам и слегка покачал головой, показывая, что шуметь не стоит.

- Зи… гфрид? – прошептала Вероника. Этого человека она помнила, ведь когда-то он заступился за нее. – Зачем…

- Потому что его Высокопреосвященство поручил эту работу мне – негромко произнес мужчина. – И я не смею ослушаться его. Прости Вероника,… но ты должна замолчать.

- Постойте,… пожалуйста! – пискнула девушка, видя, что пистолет начал подниматься. – Не убивайте меня! Вы же… не такой! Почему вы подчиняетесь ему?

- Потому что его Высокопреосвященство дал мне смысл жизни – ответил инквизитор. – А я поклялся служить ему до самой смерти.

- Не делайте этого! – всхлипнула Вероника. – Я… хочу жить!

Пистолет в руке инквизитора дрогнул.

- Мне тоже не хочется брать грех на душу. И я… был против, чтобы тебя отправляли в Шварцвальд.

- Тогда… прошу вас,… не подчиняйтесь! – умоляюще произнесла девушка. – Ведь я помню… как вы заступились за меня тогда!

- Мисс Ребельстат! У вас все в порядке?! – раздался обеспокоенный женский голос из коридора. – Что-то вы долго…

- Если я не подчинюсь,… что же тогда будет? – спросил Зигфрид. – Если его Высокопреосвященство будет осужден, я попросту могу вылететь из Инквизиции,… а жить по-другому, я боюсь, не смогу.

- Я… я могу рассказать о вас леди Адель! – ухватилась за пришедшую в голову мысль Вероника. – Она может принять вас на службу! Прошу вас… сдайтесь, пока еще есть шанс! Расскажите обо всем на суде… помогите мне спасти невинных!

- Мисс Ребельстат, мы заходим! – вновь раздался голос «валькирии». Зигфрид слабо улыбнулся.

- Ты права – произнес он. – Кажется, я слишком долго помогал не тому, кому нужно. Будь, по-твоему!

Он разжал пальцы, и пистолет упал на пол.

Долгая задержка напарника действовала второму инквизитору на нервы. Безрезультатно прождав около пяти минут, слуга Церкви счел за лучшее убраться подобру-поздорову и быстро двинулся направо, где буквально в полусотне метров была проходная галерея. Стоит лишь нырнуть в нее, и можно считать, что он в безопасности. Но от формы придется избавиться – в «Эгиде» очень не любили, когда кто-то маскировался под них. Приговор нарушителю был один – смерть.

Вот только на деле все оказалось далеко не так просто, как он думал!

Стоило инквизитору оказаться в галерее и наполовину пройти ее, как в дальнем ее конце, словно из-под земли вырос человек. Это был парень лет двадцати с коротко стрижеными русыми волосами и в черных очках. В правой руке он держал пистолет Стечкина, дуло которого смотрело мужчине точно между глаз.

Едва увидев молодого человека, инквизитор буквально прилип к месту. Он понимал, что стоит только дернуться, парень незамедлительно пустит ему пулю в голову, причем слуга Церкви был уверен, что он сделает это в любом случае, наплевав на то, где находится, и от этого трусил еще больше. Ведь лишь одно создание на свете вершит суд, пуская прахом все существующие законы.

Хеллхаунд. Гончий пес Преисподней.

Говорят, когда злодей слишком долго уходит от возмездия, и окончательно уверяется в собственной неуязвимости и безнаказанности, ад сам приходит за ним. Сначала в ночи слышится тоскливый вой, а затем неподалеку появляется пес, чернее, чем сама темнота с глазами, горящими ярко-лиловым светом. Каждую следующую ночь он подходит немного ближе, чтобы преступник в полной мере прочувствовал неотвратимость расплаты, а затем разрывает его горло своими клыками и утаскивает с собой в преисподнюю.

Эту легенду часто рассказывают по вечерам во время посиделок в пивных и барах, особенно в глубинке, а матери пугают