Бонделли наклонился над Терлоу, бегло осмотрел и, распрямившись, крикнул секретарше:

– Миссис Уилсон! Вызовите «скорую»! Боюсь, у доктора Терлоу сердечный приступ…

14

«Пожалуй, не стоит привыкать к такой жизни, – размышлял Келексел. – Новая пассия – это, конечно, хорошо, но нельзя забывать об обязанностях. Настанет час, когда придется уехать, забрав свою питомицу, и отказаться от остальных удовольствий этого места».

Инспектор сидел в частных покоях Рут. На низеньком столике между ними стояла чаша с местным крепким напитком. Сегодня женщина была какой-то притихшей, задумчивой. Чтобы добиться от нее желаемой реакции, пришлось здорово усилить мощность манипулятора. Келексел забеспокоился. Она всегда была такой покладистой, с такой легкостью поддавалась обучению. А тут вдруг… откат, причем сразу после того, как он установил для нее новую игрушку – пановид.

На столике рядом с чашей алели живые цветы. Местные называли их розами. А напиток прислала Инвик. Его запах и вкус приятно удивили Келексела. Эфирные пары` щекотали язык. Пьянящее вещество заставляло хема непрерывно подстраивать под него метаболизм. Он поражался, в каких количествах его запросто пила Рут. Несмотря на неудобства с метаболизмом, общее впечатление было приятным. Чувства обострялись, и скука отступала.

Инвик называла напиток вином из солнечной долины «…наверху, чуть восточнее нас». Замечательный местный продукт.

Келексел поднял глаза на серебристый купол потолка, на гравитационные линии, расходившися золотыми дугами над манипулятором. Ему нравилось, как преобразилась комната – теперь во всем чувствовалось присутствие его очаровательной питомицы.

– Ты обратила внимание, что многие обитатели корабля носят одежду с вашей планеты? – заговорил Келексел.

– Откуда мне знать? – заплетающимся языком сказала Рут. – Разве я бываю на корабле?

– И то правда, – согласился Келексел. – Я тут подумал, может, и мне попробовать? Инвик утверждает, что под хемов без особого труда можно подогнать вашу одежду для подростков. «Попутный бонус», как она это называет.

Рут наполнила свой бокал вином из чаши и сделала большой глоток.

«Мерзкий карлик! – подумала она. – Тролль поганый!»

Келексел пил из фляги. Погружал ее в чашу и доставал, любуясь на стекающие янтарные капли.

– Отличная выпивка, великолепная еда, удобная одежда… У вас тут столько развлечений, что не соскучишься!

– Действительно, – пробормотала Рут, вновь прикладываясь к вину, – не с-скучишься.

Келексел отпил из фляги, подкорректировав обмен веществ. Голос Рут звучал как-то странно. Инспектор глянул на показания манипулятора и засомневался, не увеличить ли мощность. «Может, дело в вине?»

– Тебе понравился пановид? – спросил он.

«Грязный, злобный тролль!» – пронеслось у нее в голове.

– Оч-чень! – Рут ухмыльнулась. – П-чму бы тебе с-самому чуток не развлечься?

– Силы постоянства! – Келексел только сейчас понял, что алкоголь затронул нервные центры Рут. Ее голова покачивалась из стороны в сторону, вино расплескалось.

Келексел протянул руку и, осторожно взяв у нее бокал, поставил его на столик. По всей видимости, она не обучена или в принципе неспособна регулировать свой метаболизм.

– А т-тебе нравятся киноис-тории? – спросила Рут.

Инспектор начал припоминать разные сюжеты с аборигенами в постановках Фраффина, где присутствовал алкоголь. Значит, все это правда! По-настоящему, как выразилась Рут.

– Гряз-зные делишки, – говорила Рут. – Как думаешь, мы с тобой тоже – ч-часть постановки? Нас с-снимают их ч-чертовы камеры?

«Что за абсурдная мысль», – возмутился Келексел, и все же в нем зашевелилось сомнение: их диалог сильно смахивал на типичные творения Фраффина.

Келексел напомнил себе, что существа, подобные Рут, долго (по их меркам) пребывали в иллюзорном мире, создаваемом Фраффином. Не вполне иллюзорном, так как хемы-зрители могли участвовать в происходящих событиях. Внезапно его осенило, что он и сам очутился в мире бурных страстей, созданном режиссером. А войдя в него, продался. Даже минута, проведенная в мире дикарей, делала его рабом, неспособным устоять перед соблазном переживать эти эмоции вновь и вновь.

Инспектору тут же захотелось выбежать из комнаты, отказаться от своей питомицы, вернуться к выполнению служебных обязанностей… Увы, пытаться бесполезно. Стало интересно, что именно его погубило. Поиск в собственном сознании не давал ответа.

Он вперился глазами в Рут.

«Эти аборигены – опасная игрушка. Не мы владеем ими, а они нами!»

Подозрения захлестнули его с неимоверной силой. Он начал озираться по сторонам. В чем же причина? Где подвох?

Натренированный глаз инспектора ничего подозрительного не обнаружил. Этот факт одновременно взбесил и напугал Келексела. Он чувствовал, что его водят за нос. Проделки Фраффина? Ведь подкупили же они четырех инспекторов из Бюро. Каким образом? Что они задумали для него? Они наверняка догадались, что он – не просто посетитель. Но что ему могло угрожать?

Уж точно не насилие.

Рут заплакала, дрожа всем телом.

– Совсем одна, – всхлипывала она. – Совсем одна.

«Неужели она? – ломал голову Келексел. – Дикарка и есть приманка в их ловушке?»

На этой территории нельзя было знать наверняка, как велась борьба. Каждый за себя, один против всех, однако внешне все чинно, интриги замаскированы обменом любезностями и соблюдением этикета. Непрекращающаяся травля исподтишка, но насилие не дозволялось.

«На что они рассчитывают?» – спрашивал себя Келексел.

Даже если они одолеют его, придут другие инспекторы. Им не будет конца.

Никогда.

Никогда.

Волной нахлынуло сознание бесконечного будущего. Келексел знал, что так хемы сходят с ума, и постарался отогнать тревожащую мысль.

Рут поднялась и, покачиваясь, встала прямо перед ним.

Келексел поспешно подкрутил манипулятор. Женщина замерла. По коже на щеках и руках прошла рябь. Глаза остекленели. Она резко повернулась и бросилась к раковине в углу комнаты. Ее вырвало.

Потом, как марионетка, которую дергают за нитки, она вернулась и села в кресло. Из глубины сознания донесся слабый голосок: «Это не ты! Тебя заставляют!»

Келексел поднял флягу и сказал:

– Такими вот вещами ваш мир поражает и притягивает нас. А скажи, есть ли в вашем мире нечто отвратительное?

– Это не мир, а клетка, – ответила Рут дрожащим голосом. – Это ваш частный зоопарк.

– Ну знаешь…

Келексел сделал глоток, однако напиток утратил вкус. Инспектор поставил флягу на стол, заметив винные разводы на его поверхности. Женщина становилась чересчур строптивой. С чего бы вдруг? Только хемы да редкие мутанты с планеты могли устоять перед воздействием такой мощности. Впрочем, без сети Тиггиво и специальной процедуры при рождении хемы тоже не смогли бы сопротивляться.

Он еще раз вгляделся в Рут.

В ее глазах был вызов.

– Ваша жизнь так коротка, – заговорил Келексел, – у вас такое короткое прошлое. И все же вы окутаны аурой древности. Как так?

– Очко в нашу пользу, – сказала Рут. И внезапно протрезвела. – Пожалуйста, перестань меня… ломать, – прошептала она, не зная, как это правильно выразить. В ней росла уверенность, что пришельцу непременно надо противостоять, пусть