Валентин открыл огонь еще в падении, он видел как слева откупола брызжет коротким злым огнем, словно там работает электросварка.Ударившись о землю, он не потерял прицел и стрелял до тех пор, пока некончились патроны. Моментально заменив рожок, со злым удовлетворением заметилкак рыло пулемета задралось к небу, а человек уткнулся лицом в землю. Оттолкнувего, второй ухватился за рукояти и развернул в сторону нападающих, Валентинсрезал его короткой очередью.

Донесся горестный крик Тараса:

– Сволочи успели раньше!..

Пули взрывали землю, комочки земли плясали в воздухе как присильном ливне. Валентин судорожно поливал свинцом купол, его дважды ударило вплечи, рядом мелькнуло лицо Ермакова, кровь стекает по виску, в глазах злость иотчаяние, там не меньше десятка пулеметов, а вон один приподнялся с длиннойтрубой на плече...

Гранатометчик упал на спину, ракета с шипением ушла в небо,оставляя длинный дымный след.

– Нам не прорваться! – крикнул Валентин. –Они уже в бункере!

Он вскрикнул и ухватился на ногу, но тут же бросил руку кавтомату и принялся строчить по замеченным головам. На бедре быстрорасплывалось красное пятно, одежда набухла.

– Неужели мы отступим? – закричал Ермаков.

Валентин впервые слышал страх и отчаяние в голосеполковника. Страх, ибо уэнбэшники непостижимо быстро появились здесь, а значит,в купол уже не прорваться, из бункера их перестреляют легко, но и оставатьсяздесь на минуту дольше нельзя: те явно уже доложили по рации, что террористыподошли, можно высадить десант сзади или расстрелять их ракетами с воздуха.

Тарас все время орал, стрелял без перерывал, за доли секундыменял рожки и снова стрелял. Земля под ним стала красной, а кровавые пятнапокрыли его плечи, спину, ноги, даже голову. Судя по выстрелам, два пулемета изкласса крупнокалиберных, против них бронежилет третьего класса не выстоит, ещечудо, что десантник жив, а пули его идут точно по огневым точкам.

Из десятка пулеметов половина умолкла, но возле самогокупола один засел за камнем, строчит упорно, его пули бьют в землю какмаленькие гранаты. Валентин перекатился, его рука дотянулась до кейса, мигомпривстал уже с гранатометом и нажал курок в тот миг, когда пять пуль крупногокалибра ударили в грудь.

Ракета угодила в основание камня. В воздух взвилисьблестящие осколки, части пулемета и клочья красного мяса. Ермаков зарычал и,непрерывно стреляя, пошел вперед. Его шатало, левый бок онемел, руки трясло отнепрерывной стрельбы.

Тарас лежал, весь изрешеченный пулями. Он принял основнойудар на себя, стрелял так, что даже смертельно раненый заставил умолкнутьнесколько пулеметов.

– Тарас... – прохрипел Ермаков. – Увидимся...

Еще двое пулеметчиков упали. Кто-то, не выдержав видаидущего прямо на них окровавленного человека, вскочил и метнулся к куполу.Ермаков сразил его последними пулями, немеющими руками заменял рожок, когда вголове словно взорвалась бомба. Он повалился навзничь, перед глазами мелькнулкупол, затем он уставился в синее небо.

Кровь хлестала из ран, но в душе все еще клокотала ярость, амышцы дергались, не веря, что скоро их скует холод. Выполнили все, сделалипочти все, и только на самом финише не успели самую малость, проиграли какие-томинуты, а то и секунды...

Пулеметы не умолкали, он слышал их смутно, в ушах ужегремели тяжелые водопады, и с каждым ударом затихающего сердца их ревстановился все грознее. С неимоверным усилием он заставил себя повернуться.

Оставшиеся трое пулеметчиков строчили, но пули шли уже вдругую сторону. Оттуда бежал человек огромными как олень прыжками. Он тожестрелял на ходу. Один пулеметчик дернулся и упал, ствол пулемета задрался, но ичеловек упал, покатился, но с трудом поднялся на колено и выстрелил. Второйпулемет умолк.

– Давай, Дима, – прошептал Ермаков снежностью. – Только ты, сынок... За тобой, Россия...

Он пытался подтянуть к себе автомат, пальцы застыли. Ужеугасающим взором он видел как стажер снова выстрелил, сам упал, но пулеметумолк, а стажер пополз к куполу.

Правое плечо отзывалось болью при каждом движении. Он полз ккуполу, страшась услышать рокот вертолета: те, которые внутри, навернякавызывают помощь.

Из купола кто-то выглянул, винтовка в руках Дмитриядернулась. Голова исчезла, оставив красное пятно на белом камне. С болью ияростью видел три застывшие фигуры на земле: Ермаков подобрался ближе всех, еголицо с открытыми глазами обращено в его сторону. Валентин не выпускает из рукгранатомет, а Тарас раскинулся в такой луже крови, что она пробивает себя руслодля ручейка.

Еще трижды он выстрелил, осталось два патрона, но куполвырос, закрывая полнеба, хотя на самом деле возвышается над землей разве чтометра на полтора. Прямо перед ним щель, в правом руке уже пистолет, выстрелилна всякий случай, крикнул сорванным голосом:

– Вы слышите?.. У меня бомба, мой палец уже немеетдавить эту чертову скобу!..

Послышался шорох, из глубины крикнули:

– Эй, мы сдаемся!.. Сдаемся!

– Сколько вас?

– Восемь человек, двое раненых.

Дмитрий переждал приступ слабости, крикнул сорваннымголосом:

– Я тоже ранен... Я не смогу охранять столько...

Он чувствовал всей кожей, как там внизу наступила оглушающаятишина, в которой сгущаются злоба, подозрительность, страх, ненависть, сновабыстро растущее подозрение...

Он вздрогнул, внизу прогремели автоматные очереди. Дваждыхлопнули пистолетные выстрелы, затем снова дробный непрекращающийся стукавтоматов. Доносились глухо, удавалось различить разве что, что сперва били неменьше, чем из пяти автоматов, затем патроны заканчивались, очереди становилисьреже, обрывались. Наконец прозвучала длинная очередь, но Дмитрий всей кожейощутил ее неприцельность и как воочию увидел мертвеющие пальцы, что все ещедавят на курок.

Не понимая, что там случилось, он сжимал гранату, колебался,когда снизу донесся слабый крик:

– Не стреляй!.. Я выхожу...

Он подтянул тяжелый как подбитый танк пистолет, повернулствол к выходу. Другая рука сжимала гранату.

В подвале послышался шорох. Он всматривался в темноту,каждое мгновение ожидая услышать выстрел, после чего его тело пронзит короткаяострая боль, и надо успеть за это мгновение разжать пальцы... Не сжать ещесудорожнее, а именно разжать...

Из темноты показались окровавленные пальцы. Затем голова...Человек выползал из подвала, каждая ступенька давалась с неимоверным трудом, онцеплялся руками и подтягивался, за ним тянулись красные полосы. Ногипрострелены, как понял Дмитрий по зияющим красным дырам в пятнистом костюме,

Наконец уэнбэшник поднял голову, их глаза встретились. Этобыл массивный малый с низким лобиком в палец шириной, квадратной челюстью итупыми свиными глазками. Дмитрий услышал шепот: