– Не убивай... Там уже никого... Если тебе нужен тоткейс, возьми... только не убивай.

Дмитрий, все еще не веря, бросил ему медпакет, поднялся и,цепляясь за стену, чтобы не свалиться, потащился по ступенькам вниз. Коридорсвернул вправо, под потолком светила тусклая лампочка. Дверь в конце коридорараспахнута, приближается неровными толчками. Измученное сердце начало стучатьчаще. Ноздри раздувались, чувствуя запах свежепролитой крови. Много крови...

Он ухватился за косяк, ноги подламывались. В просторномбетонном бункере все забрызгано кровью, словно здесь стая монстров рвала людейна части и бросалась окровавленными кусками в стены. На полу в жутких позахдевять человек... нет, девять трупов. Лица перекошены, зубы оскалены, в глазахтак и осталась злоба последнего страшного боя, всех против всех, потому чтопроклятый русский страшится взять в плен десятерых, но одного – рискнет, такчто шанс остаться в живых только у одного...

– Господи, – прошептал Дмитрий, – пауки вбанке... Как же можно...

Кейс сиротливо лежал в углу. На поверхности едва заметныецарапины от пуль. Дмитрий прошел по лужам крови, в спине кольнуло и что-тооборвалось, когда нагнулся и ухватился за ручку. Тяжесть заставила сжать зубы.Тихонько подвывая, он потащился наверх, чемодан выворачивал суставы в плече.Каждая ступенька вздымалась как горный уступ, он заволакивал тяжелое тело какмешок свинца, а чемодан разрывал его тело надвое.

Перед выходом отдохнул, взял пистолет в правую руку. Пальцысовсем занемели. Поднял чемодан, закрывая им левую сторону груди, и шагнул вяркий солнечный мир, готовый отвечать на выстрелы.

Уэнбэшник сидел, прислонившись спиной к камню, желтый какстарый воск. Его пальцы безостановочно перетягивали бинтом ноги. Глазарасширились в страхе, увидев пистолет, но Дмитрий сунул за пояс и заставил ногидвигаться в сторону дороги.

Дорога открылась ровная и широкая, идеально гладкая, словноэто не далекое провинциальное шоссе, а подготовленная к визиту президента. Вголове стучало, каждый шаг отдавался болью во всем телом. Он чувствовал каккровь струится из плеча, бока, в кроссовках хлюпает.

Приближающийся рокот заставил взглянуть на шоссе, а ужепотом вверх. В его сторону быстро шел тяжелый армейский вертолет. В проемахвиднелись крупнокалиберные пулеметы на турелях, головы в зеленых шлемах.

Ноги подкосились, он упал, а с вертолета открыли огонь поодиноко бредущему человеку с кейсом и винтовкой. Два патрона, напомнил себе.Два.

Вертолет шел по косой дуге в его сторону. Вскинув винтовку,почти сразу нажал на спуск. Землю рядом с ним вздыбило как плугом, резкийтолчок в грудь, резкая боль, но сцепил челюсти намертво, заставил себя стоять,поймал в прицел вертолет... в последний миг сместил на пулеметчика, выстрелил,ибо вертолет, потеряв управление, быстро шел вниз.

Слабость заставила его опуститься на колени. Потом завалилсяна бок, вскрикнул: острый бок кейса уперся в разбитое пулей ребро. Вертолетудалось выровнять перед самой посадкой, но грохнулся тяжело, сломал лапы изавалился на толстый бок. Фигуры в зеленых пятнистых костюмах выскакивали какмуравьи из банки. Он выпустил по ним всю обойму. Беречь патроны нет смысла,выскочившие укроются за насыпью, там целая гряда, он тоже упал за камнем, ноего положение безнадежно, даже не будь ранен и будь у него сколько угоднопатронов...

Как дело решенное, он набрал заученный код. Крышка кейса неподскочила, но чуть дрогнула. Поддев ее пальцами, поднял, тугую и застывшую заполтора десятка лет. От бортика до бортика, не оставляя ни миллиметра свободными,плотно прижались друг к другу стальные цилиндры, провода, механическиевзрыватели, которые видел только в музее. Но по спине прошла жутковатая волнастраха, нервами ощутил: древний заряд жив, способен выжечь землю на полмили вовсе стороны, а вверх подняться на десятки миль страшным оранжево-багровымгрибом и накрыть смертоносной тенью половину этого штата...

– Будь ты проклята, – прошептали его полопавшиесяот внутреннего жара губы. – Быть ты проклята, последняя Империя...

Он сбросил колпачок защиты, опустил палец на черную кнопку,которую почему-то упорно называют красной. Издали донесся шум работающегомотора, крики.

К линии огня мчался старенький джип с открытым верхом. Зарулем сидела, вцепившись в баранку, молодая девушка. Ветер трепал ее распущенныеволосы ярко пшеничного цвета. Рядом с нею стоял, держась за раму, с красным какпомидор лицом мужчина и огромным вислым животом, У него ярко горели на солнцеярко-красные волосы, которые принято приписывать выходцам из Ирландии. Дмитрийрассмотрел разинутый в крике рот, но ветер относил слова. Судя по жестам, онтребовал чтобы стрельбу прекратили или перенесли подальше от их пастбища.Похоже местные фермеры всю эту стрельбу и падающие вертолеты посчитали простымиучениями...

Дмитрий свирепо ухмыльнулся разбитым о камень ртом. Наземлях Империи так долго не лилась кровь, что в голову не приходит, что и здесьможно устроить то, что они устраивают в России.

За спиной толстого фермера, в кузове, застыли два молодыхпарня, настолько похожие, что любой назвал бы их братьями, а толстяка – ихотцом.

Фигура в зеленом комбинезоне приподнялась, махала им руками,приказывая убираться. Но глава семейки фермеров лишь кивком велел девушкеповернуть, чтобы не приближаться к опасным людям, но зато чтобы они услышалиего вопли о правах граждан. Дмитрий снова не уловил слов, красная рожа фермерастала устрашающе багровой, он орал, летели слюни, размахивал руками, а толстоекак у коровы брюхо колыхалось.

Машина пошла по дуге, медленно сбрасывая скорость. Дмитрийвидел как человек в зеленом кивнул своим людям, те взяли наизготовку карабины.Фермер замер с открытым ртом, потом как мешок плюхнулся на сидение, толкнулдевушку. Она послушно и с явным облегчением начала разворачивать машину.

Карабины опустились, Дмитрий почти слышал нервные смешкисолдат. Теперь уже все снова смотрели в его сторону, террорист опаснее, толькоДмитрий успел заметить как джип развернулся, у ковбоистых парней у рукахпоявились длинные широкие трубы. Почти тут же оттуда с грохотом вырвались струиогня.

Парней отшвырнуло на сидение джипа. Огненно-дымные струи всчитанные доли секунды дотянулись до укрытия унбэшников. Раздался тяжелыйгрохот, земля задвигалась. Взлетели камни, куски окровавленного мяса,одновременно поднялся столб земли, словно в окоп угодила авиационная бомба.Дмитрий видел как третий сверкающий снаряд, оставляя дымный след, мгновеннопересек пространство и ударил в живот офицеру. Во все стороны брызнуло розовым,закрыв этой пленкой полмира. Да еще оторванная по локоть рука с зажитымпистолетом взлетела высоко вверх и упала в двух шагах от Дмитрия. Он отчетливовидел красивые ухоженные ногти, часы в дорогом браслете, но вместо локтя торчалгрубо срезанный кусок красной пористой кости.