— Значит врёт фильм. Вот вернёмся — рецензию напишешь, — окончательно прочистив глаза, я положил руки на рычаги управления: — Мол враньё там всё. И фотки приложишь.

До звезды было минут семь — десять, световых минут, конечно — расстояние я оценил на глаз, чисто умозрительно отнеся её к классу светил среднего размера.

— Что сканер, Док? — медленно работая джоем и плавно прибавляя тяги, я пустил нашу скорлупку в облёт этого непонятного светила.

— Сканер… — втиснувшись боком в щель между моим креслом и той частью борта, где был люк, Жвалг сосредоточенно водил пальцами по экрану своего планшета, получавшего, в этот самый момент, данные с бортового сканера.

— Ну… В одном я уверен точно, сэр. Это, — планшет в его руке качнулся в сторону шара бенгальского огня: — Точно Железная Звезда. Сверхтяжелая, в спектре — линии железа. Да и горит она — как железо в кислороде.

— Отлично! — несмотря на разом испортившееся настроение, я позволил себе хихикнуть: — Кислород это класс. Мы что — можем люки открыть и проветрить рубку?

— Эээммм… — он снова сверился с экраном: — Снаружи вакуум, сэр.

— А кислород?

— Так горит же?! Может он в звезде есть?

— Ага… И не рванула?

— Рулите левее, сэр, — не стал он отвечать на мой вопрос: — По сенсору, сэр, там какие-то образования. Астероиды что ли.

— Левее, так левее, — Вжух послушно отклонился в сторону: — А как думаешь — что это за корка была? Из угля которая?

— Может сфера Дайсона?

— Тонкая она какая-то, — покачал головой я: — По сфере той, вроде как ходить можно было? Ну — жить на её поверхности. А эта? Мы сквозь неё секунд за десять прошли — сколько она? Метров двести?

— Может начали, а потом им раз — и помешали? Не достроили, короче?

— Мы строили-строили, и таки не достроили… Куда рулить-то, Док?

— Ааа… Вот так и держи, — махнул он рукой в пустоту прямо по курсу: — Если верить сканеру, то впереди нечто огромное… С крупную луну… Думаю — минут тридцать, и мы её увидим.

Объект, которого маломощные сенсоры Вжуха идентифицировали как крохотную планету, или как чрезмерно крупную луну, появился перед нами уже минут через десять, заставив меня сильно усомниться в том, что Жвалг умеет работать с сенсорами.

— Пол часа, говоришь? — покачав головой я посмотрел на сверкавший белой дымкой атмосферы, планетоид вполне нормального размера: — А ты сенсоры верно настроил?

— Всё верно, — пожал он плечами, сверившись с планшетом: — Не понимаю. По данным гравиметра до него минут двадцать ходу, а вот радар — да, говорит, что он перед нами.

— Может гравик сдулся?

— Не, тесты в норме. Всё — в зелёной зоне.

— Ну, тогда спишем на аномалию, — не желая его обижать, предложил я компромиссный вариант: — Система — мутная, не исследованная… Кто его знает — что тут может быть, да?

— Точно! И, кстати, Сэм! Мы же — первые тут? Понимаешь, о чём я? Мы — первые!

— Ага. Система Жвалга! Нет — звезда Жвалга! Не суйтесь в неё — эфтаназия неизбежна!

— Я не о том, — досадуя на мою, несвоевременную, с его точки зрения, шутку, он мотнул головой: — Когда данные сдадим — ты представляешь, а?

— И чего я должен представлять? — корабль шёл практически над самой границей атмосферы, и я вёл его осторожным зигзагом, волнами — то опускаясь, то поднимаясь, в попытке нашарить край гравитационного колодца, пересекать который мне совсем не хотелось.

— Как чего, Сэм?! Размеры премии — представляешь?!

— Премии? — над затянутой ряской поверхности болотца, тут же появился золотой глаз, рассечённый чёрной щелью зрачка.

— Ну да! Побывать в системе Железной Звезды — раз! Снять данные о её спектре — два! Та корка угольная — три! Планета, — он кивнул на мутно белую поверхность под нами: — Четыре! Сделать её картографию и набрать образцов — пять!

— И вернуться живыми — шесть, — мрачно рассматривая облачную пелену, прервал его подсчёты я, стараясь не обращать внимания на уже два глаза, следивших за каждым моим движением.

— Да вернёмся! — беззаботно отмахнулся Док: — Делов-то!

— Можно подумать, ты маяк у той дыры поставил, — проворчал я, чувствуя, как предвкушение, предвкусие добычи начинает вытеснять, безраздельно владевшую мной обиду от утери алмаза.

— Если есть одна, значит и другая есть! Вниз рули, Сэм. Надо фоток поверхности наделать, да сканером пройтись — нас даже за кусочек поверхности озолотят! Вниз!

— Успеется! — лезть не пойми куда мне не хотелось: — Что дальномер говорит?

— Лазерный молчит — облака, а другого нет. Ты, потихонечку давай, понемногу, а? Осторожненько…

— А гробанёмся? Я сейчас нырну — а там скала?! И?!

— Ну, Сэм… Пожалуйста!

— Пожалуйста… Вот и катай вас, за пожалуйста! — начал ворчать я, медленно опуская нас в мутную атмосферу планеты.

— Я тебе спирта налью, — невпопад пообещал он, прилипая к остеклению рубки: — Дома…

— И зачем мне твой спирт? — Вжух опустился еще ниже — о нашей высоте можете и не спрашивать — я понятия не имел, сколько ещё нам предстояло пройти до поверхности: — Спирт… Будто у меня вина приличного нет… Спирт он мне…

— Правее! — перевалившись через меня, Жвалг едва не выбил меня из кресла: — Там разрыв был! Сэм! Я поверхность видел! Поворачивай!

— Сначала слезь с меня, — оттолкнув его плечом — как его толчок не опрокинул нас набок не знаю — удержал джой и всё, я, осторожно ведя корабль в горизонте — по крайней мере я надеялся, что в горизонте, повернул направо.

Впереди, в неожиданно крупном просвете местной атмосферы, действительно была видна темная поверхность планеты.

Поднырнув под нижнюю границу облачного слоя, и радуясь наконец-то зримой линии горизонта, мы двинулись дальше, рассматривая местные достопримечательности.

О, да!

Что на первый, что на второй и последующие взгляды — тут было на что посмотреть.

Из тверди, то тут, то там, вздымались вверх белёсые гейзеры, будто так и норовя опрокинуть нашу скорлупку, которую, от всей этой круговерти, немилосердно трясло — после пары таких встрясок, я даже начал сочувствовать Доку, вынужденному, зажав зубами планшет, вцепиться в моё кресло.

Другим местным развлечением были обвалы — зачастую, гейзер, истратив все свои силы на рывок к небесам, смолкал, и поверхность вокруг него, оседала кратером или вовсе — обрушивалась в недра планеты, рождая новую трещину или каверну.

Устав лавировать средь этого дурдома, я поднял нас выше — к самой нижней границы облачной пелены, откуда открывался поистине кошмарный вид на всё это безумие.

Более всего планета напоминала иссохшее печёное яблоко со сморщенной, дряблой кожей. Складчатая поверхность была густо усеяна провалами, на дне которых, и это было хорошо различимо, когда мы пролетали над ними, рдели огни выходов раскалённых магматических пород.