– Я вступил в эти земли по воле моего отца, великого Владыки Таур-Дуат, да будет он вечно жив, здоров и благополучен. Мой брат, наследник трона, да хранят его Боги, был убит людьми из Лебайи, и мы пришли за справедливостью, чтя договор между нашими народами. Жители приграничных деревень встретили нас гостеприимно и с уважением, достойным нас. Ты же более чем единожды нарушил наше доверие. По твоему приказу нападение было совершено не только на наш лагерь, но и на твоих людей, по-настоящему чтивших договор. По твоему же приказу ко мне был подослан убийца. Моё милосердие более не простирается над тобой – ты будешь казнён, и память о тебе будет стёрта в веках.

Лицо градоправителя исказила гримаса злости. Он выкрикнул что-то оскорбительное, потонувшее в нестройном хоре голосов из-за ворот. Ренэф вскинул руку, не давая никому слова.

– Я не трону этот город, если ты откроешь мне ворота и признаешь мою справедливую власть над ним! – воскликнул царевич. – Твой народ отрёкся от тебя и встал под защиту Империи Таур-Дуат. Такова цена жизни сына императорского рода, Ликир, сын Фотиса. Прими свою судьбу смело, и я дарую тебе лёгкую смерть. Сражайся со мной – и много жизней будет погублено тебе в угоду. Я могу разрушить Леддну без следа и отстроить по моему разумению. Вместо этого я предлагаю тебе справедливость. Посмотри, в знак своей доброй воли я дарую свободу солдатам, которым ты отдал свой недостойный приказ. Они искупили вину перед своими же людьми. Пусть они вернутся в город и разнесут весть о том, каковы рэмеи на самом деле.

Аминитис недоверчиво посмотрел на царевича, но потом лицо его просветлело. По жесту Ренэфа рэмейские воины опустили копья. Юноша ободряюще кивнул пленникам. Медленно и нерешительно те двинулись к воротам.

Десяток шагов… ещё десяток… В совершенной тишине небольшой отряд безоружных людей приблизился к насыпи через ров.

Градоправитель отдал какой-то приказ своим людям – Нэбвен не сумел разобрать слов, но вдруг понял.

– Нет… – выдохнул он, подавшись вперёд.

Спустя несколько томительных мгновений со стены посыпались стрелы, а снизу раздались первые крики. Солдаты Аминитиса побежали прочь. Кто-то прыгнул в ров, надеясь укрыться от неминуемой смерти, но тщетно. Стража градоправителя отстреливала их, как диких зверей, к ужасу даже самих защитников города.

Под защиту рэмейских щитов успели добежать только трое из двенадцати, включая Аминитиса. Но, по крайней мере, сюда стрелять уже никто не решился.

Глаза Ренэфа расширились. На несколько мгновений его лицо стало юным, потрясённым, как у мальчика, впервые столкнувшегося с огромнейшей несправедливостью. Но очень быстро растерянность сменилась гневом – его неизменным доспехом.

– Вот каков ваш правитель! – прогремел голос царевича. – Но знайте, что те из вас, кто признает власть Императора, не падут от нашего оружия, ибо Владыка защищает своих подданных. Вы знаете, где найти меня.

Нэбвен прыгнул на колесницу, прикрывая Ренэфа высоким щитом. Царевич направил колесницу вперёд и развернул к лагерю. Когда они отъехали немного, градоправитель набрался смелости и выкрикнул вслед:

– Глупый мальчишка, с тобой меньше сотни солдат! Ты сломаешь рога о мои стены и о щиты моих воинов!

Ренэф не удостоил его ответом. Нэбвен со вздохом покачал головой. Попытаться всё же стоило.

То, что ещё сегодня утром было добротными цельными кувшинами, теперь лежало под стеной грудой сиротливых черепков. Звуки проклятий уже растаяли в воздухе – Ренэф сжимал и разжимал кулаки, от бешенства более не находя слов. Вся его выдержка рассыпалась, как только они с военачальником оказались в лагере, в бывшем доме местного старосты. Понемногу его ярость шла на убыль.

– Этот… – воспоследовавший эпитет сделал бы честь самому задиристому солдату в казарме, – посмел унизить меня! … И люди… Я поверить не могу! Это же его люди… они даже защититься не могли! Я вернул их домой… и это верблюжье дерьмо, – последнее ругательство было самым мягким, сказанным Ренэфом о градоправителе, – расстреляло их со стены!

Нэбвен выслушал его горячую речь очень внимательно, не вставляя ни единого слова, давая царевичу выплеснуть свой гнев. Он был готов к тому, что Ликир пожертвует своими людьми, но не ожидал, что это будет сделано вот так, хладнокровно, на глазах у всех.

Только сейчас военачальник позволил себе сказать:

– Косвенно мы получили подтверждение. Он боится тебя, но уже не так, как прежде. Стало быть, некий его могущественный союзник уже на подходе.

– А что слышно от дядиных осведомителей?

– Ничего нового. Другие города укрепили свои позиции. Какое-то число отрядов эльфов квартируются по эту сторону гор, но это ни для кого не секрет. Возможно, они подтянулись ближе к Леддне, но пока мы не получали таких сведений.

– Меня больше интересуют наши союзные отряды, – сквозь зубы сказал Ренэф и пнул плетёный табурет.

Тот отлетел к двери и глухо стукнул о стену рядом, но удар выдержал.

– Позволь отметить, мой царевич, что ты держался прекрасно и осуществил за сегодня больше, чем думаешь.

– Мне не нужны утешения! – рявкнул Ренэф.

– Выслушай меня, Ренэф Эмхет, – металл зазвучал в голосе Нэбвена. – Я не утешаю тебя. Ты действовал достойно и выверил каждое слово. Ты посеял сомнение в людях. Ликир сыграл жестоко, но неожиданно нам на руку – он взрастил семена негодования сразу же, когда убил собственных безоружных солдат. Люди видели это. И слышали, что он послал воинов убить селян. Я уверен, что многие придут на твой зов, причём скоро.

Юноша сделал несколько глубоких вздохов, успокаиваясь. Похоже, он несколько устыдился своей вспышки, но ответить не успел.

– Мой господин царевич… военачальник Нэбвен…

– Ну что там ещё? – Ренэф резко обернулся к двери.

Рэмейский солдат замер на пороге, натолкнувшись на его взгляд и не решаясь ответить.

– Докладывай, – велел царевич.

– Мы поймали троих на подступах к лагерю, господин. Точнее, они и не пытались скрываться и не сопротивлялись, когда мы взяли их. Один пытался убежать, но его удержали остальные. Они не сказали, с чем пришли, просили лишь о милости увидеть тебя и доложиться лично.

Ренэф удивлённо переглянулся с военачальником.

– Первые из тех, кто отозвался тебе, – Нэбвен удовлетворённо кивнул, усмехнувшись в усы.

– Хоть что-то они сказали о себе? – уточнил царевич.

– Да, господин, – с готовностью кивнул солдат. – Один из них сказал, что его зовут Никес. Бывший командир стражи. А второй передал нам это – сказал, что ты узнаешь. После того… инцидента в лагере я бы не стал ничего передавать тебе от чужаков. Но это, если я верно узнаю знак…

Ренэф сам взял из руки стража знакомый предмет.

– Да, ты узнал верно, – сказал он с