и звуками – вопреки всему. Как же ему хотелось доказать Патжи, что он и другие трапперы достойны ходить по его берегам.

Возможно. Вдруг тогда…

Как бы не так. Ну, в любом случае убийство этой женщины никак не поможет спасти остров. К тому же неужели он пал так низко, что готов хладнокровно прикончить беспомощного бумагописца? Даже с другим траппером он поступил бы так только в одном случае – если бы тот вторгся в его лагерь и отказался уходить.

– У цветков есть зачатки разума, – неожиданно для себя произнес Шестой, сворачивая прочь от насыпи, показывающей, что здесь рылись бивнероги. – Пальцы Патжи. Сами по себе деревья не опасны, даже во время цветения, но они привлекают хищников. Имитируют мысли раненого зверя, полные боли и тревоги.

Вати ахнула:

– Растение, передающее ментальные сигналы? Ты уверен?

– Да.

– Мне нужен такой цветок.

Свет фонаря качнулся, когда женщина развернулась. Траппер крутанулся и поймал ее за руку.

– Нам нужно идти.

– Но…

– У тебя еще будет возможность.

Он сделал глубокий вдох.

– Вскоре этот остров наводнят твои люди, как черви, сползающиеся к падали. Вы найдете другие деревья. А сейчас нам нужно идти. Скоро рассвет.

Он отпустил спутницу и вернулся к своей работе. Шестой признавал, что для жительницы островов она умна. Возможно, послушается.

Так и вышло. Вати последовала за ним.

Пальцы Патжи. Как Первый под Небом, опытный траппер, погиб в таком месте? Если подумать, деревья не так уж опасны. Они жили тем, что распустившиеся цветы приманивали хищников, которые сбегались за едой. Хищники убивали друг друга, а деревья питались трупами. Наверное, Первый набрел на дерево, когда цветы только распустились, и попал в переделку.

Защиты его авиара не хватило, чтобы скрыть столько распустившихся цветков. Кто мог предугадать такую смерть? Прожить на острове много лет, избежать намного более страшных опасностей и попасться в ловушку, устроенную обычными цветами? Можно подумать, что Патжи насмехался над бедолагой.

Шестой и Вати продолжали путь. Какое-то время придется идти в гору, пока не доберутся до противоположного склона, который приведет их на другую сторону острова. К счастью, тропа проходила в обход главной вершины Патжи – скалистого гребня, возвышающегося в восточной части острова. Лагерь Шестого находился на юге, а люди Вати – на северо-востоке, так что путники могли обогнуть подножие гребня и выйти на другое побережье.

Они приспособились к темпу ходьбы, и какое-то время Вати молчала. Наконец, преодолев особенно крутой подъем, Шестой кивком объявил привал и присел на корточки, чтобы попить из фляги. На Патжи не стоило неосмотрительно присаживаться для отдыха на пни или бревна.

Погрузившись в тревогу и недовольство, он слишком поздно заметил, чем занята Вати. Женщина нашла в ветках длинное разноцветное перо. Из брачного наряда.

Шестой вскочил на ноги.

Вати потянулась к нижним ветвям дерева.

Стоило ей коснуться ветки, как с соседнего дерева рухнула связка веревок, оканчивающихся шипами. Шестой ринулся к спутнице, вытянув руку. Длинный тонкий шип пронзил кожу, проткнув ее насквозь. Окровавленный конец остановился в волоске от щеки Вати.

Она закричала.

Большинство хищников на Патжи не обладали хорошим слухом, но кричать все равно не стоило. Хотя сейчас Шестого занимали не они. Он выдернул шип из руки и, не обращая пока внимания на кровотечение, осмотрел другие шипы на падающей ловушке.

Яда нет. К счастью, шипы не отравлены.

– Твоя рука! – воскликнула Вати.

Траппер крякнул. Рука не болела. Пока. Вати принялась копаться в заплечном мешке в поисках бинта. Шестой вытерпел обработку без жалоб и стонов, даже когда нахлынула боль.

– Прости! – выпалила Вати. – Я нашла перо из брачного наряда! Это означает, что где-то поблизости гнездо авиаров, и я хотела поискать на дереве. Мы наткнулись на убежище другого траппера?

Занимаясь рукой, она тараторила без умолку. Все правильно. Когда Шестой нервничал, он становился еще молчаливее. А она наоборот.

Вати хорошо управилась с повязкой, снова удивив его. Шип не задел основных артерий. Все заживет, хотя левая рука какое-то время будет нерабочей. Неприятно. Когда Вати закончила, она выглядела немного жалкой и виноватой. Шестой нагнулся и поднял брачное перо, которое она уронила.

– Вот символ твоего невежества, – сурово прошептал он, держа перо перед ее лицом. – На островах Пантеона ничто не достается легко и просто. Это перо оставил другой траппер, чтобы подловить того, кто недостоин находиться здесь, того, кто прельстится легкой добычей. Ты не должна оказаться этим человеком. Прежде чем что-то сделать, задай себе вопрос: а не слишком ли все просто?

Вати побледнела. И взяла из его пальцев перо.

– Идем.

Шестой повернулся и продолжил путь. И вдруг осознал, что разговаривал с ней как с ученицей. Наставник преподает такой урок после первой крупной ошибки ученика. Своеобразный ритуал среди трапперов. Что его дернуло обратиться к ней?

Вати шагала следом, опустив голову, достаточно пристыженная. Она не поняла, какую честь ей только что оказали, пусть и невольно. Так они шли около часа или чуть больше.

Когда Вати заговорила, Шестой, по непонятной причине, даже обрадовался словам, заглушившим привычные звуки джунглей.

– Прости.

– Тебе не надо извиняться, – ответил он. – Надо быть осторожнее.

– Я понимаю. – Она глубоко вздохнула, следуя за ним по пятам. – И все равно прости. Не только за руку, но и за остров. За то, что будет. Я считаю, это неизбежно, но мне жаль, что исчезнет такая великая традиция.

– Я…

Слова. Он терпеть не мог подбирать слова.

– Я… я родился не на закате, – наконец произнес Шестой.

Он срубил болотную лиану и задержал дыхание, чтобы не вдохнуть выброшенные ядовитые испарения. Они опасны лишь несколько мгновений.

– Что? – переспросила Вати, обходя лиану стороной. – Ты родился…

– Мать назвала меня не по времени рождения. Она назвала меня так, потому что видела: наступает закат нашего народа. Она часто повторяла, что солнце скоро зайдет для нас.

Он оглянулся на Вати и пропустил ее вперед на небольшую полянку.

Как ни странно, она улыбнулась в ответ. Зачем он подыскивал эти слова?

Траппер последовал за спутницей на поляну, недоумевая от своего поступка. Он ведь даже дяде не говорил, только родители знали, откуда взялось его имя.

И сейчас не мог понять, зачем рассказал это бумагописцу из подлой компании.

Но… слова принесли облегчение.

За спиной Вати между двумя деревьями выскочил кошмарник.

Встав на задние лапы, огромное чудовище могло бы поравняться с верхушкой дерева. Но кошмарник пригнулся, готовясь к прыжку. Основной вес опирался на мощные задние лапы, а когтистые передние разбрасывали комья земли. Он вытянул длинную шею и разинул смертоносный, острый как бритва клюв. Чудовище походило на птицу – примерно так же, как волк походил на комнатную собачку.

Шестой швырнул мачете. Сделал он это инстинктивно, поскольку времени на раздумья не было. Бояться тоже было некогда. Щелкающий клюв размером с дверь убьет их обоих за пару мгновений. Мачете скользнуло по клюву монстра и даже оставило порез сбоку головы.