— Офицер, тут несколько раненых, — сообщил подошедший солдат, — солдаты, шесть единиц. Куда их?

— Грузите в капсулу. В Цитадели их ждёт лечение и повторное обучение.

Наблюдая за погрузкой едва живых синтетов, Элитный думал о том, что хорошо бы ещё собрать с трупов всё снаряжение, броню и респираторы. В такое время нельзя разбрасываться амуницией — эти бронежилеты могут ещё не раз надеть всё новые и новые солдаты. Но его мысли прервал возглас:

— Офицер, здесь ещё один выживший! Это офицер Элитных войск.

Элитный резко обернулся и быстро пошёл к двум солдатам, поддерживающим под руки раненого офицера. Тот пытался ровно и с подобающим достоинством держать голову и одной рукой зажимал рану в боку. Похоже, пуля вошла прямо между грудной и спинной частями брони.

— Назовите себя, — строго, но без лишней жёсткости потребовал Элитный.

— Офицер Элитных войск Правительства, номер СЕ121007, — раненый держался довольно мужественно. Его голос был слаб, но не утратил прежней властности.

— Рад, что Вы живы, офицер, — ровно сказал Элитный, — уверен, Вас поправят в два счёта. Мы отвезём Вас в Цитадель, и там Вам окажут помощь.

Это не было проявлением доброты. После полной и окончательной обработки, которую СЕ121007 в своё время избежал, этот Элитный не умел проявлять и без того скудные эмоции. Это было не искренней заботой, а, скорее, негласной солидарностью между офицерами Элитных войск.

— Эй, офицеры! Спокойно, мы свои.

СЕ121007 слабо повернул голову: откуда-то из-за контейнера к ним вышли два госкавалериста. Руки они разумно расставили немного в стороны, показывая, что они безоружны, на лицах была улыбка, плохо скрывающая растерянность. Солдаты замерли, подозрительно глядя на появившихся.

— Мы операторы устройства подавления, — один госкавалерист сделал шаг вперёд, — хотели помочь вам, как только вся эта канитель началась, да только ворота заклинило. Только сейчас справились.

Элитный ещё секунду смотрел на двух госкавалеристов. И кивнул солдатам:

— Расстрелять.

Дважды приказание повторять не пришлось. Госкавалеристы даже не поняли, что произошло. Так и не издав ни звука, они упали. Офицер СЕ121007 в ужасе посмотрел на Элитного, который уже отвернулся от казнённых.

— Что Вы… Вы что делаете, офицер?! — Задыхаясь от негодования и шока, прохрипел он, — как Вы могли… Расстрелять своих?!

— Успокойтесь, — жёстко сказал Элитный, — я выполнял приказ президента.

— Но они не сделали ничего преступного! Они же свои… Как Вы могли? Правительство не может убивать своих…

Элитный поморщился: время для препираний было сейчас не самое подходящее. Так ничего и не ответив, он приказал отнести СЕ121007 в капсулу. Проследив, чтобы спасённого положили отдельно от обычных солдат, он поспешил дать команду к отлёту…

…Олег даже и не знал, сожалеть ему или нет. С одной стороны, он уже не относился к Игги так, как вначале, и даже по-своему понимал его. Техник был хорошим специалистом, опытным солдатом. Но с другой стороны… Его поведение всё равно как-то не состыковывалось с моралью и логикой Олега. Да и, тем более, он давно уже пообещал себе, что не будет больше брать спутников. Сергей — исключение, за него Олег волновался меньше всего, Сергей воевал долгие годы и не нуждался в опеке. А вот остальные… Так что сейчас он даже ощущал некоторое удовольствие от свободы передвижения и ощущения независимости. Что ни говори, наверное, он действительно был рождён любить свободу.

Он уже успел настроиться на задорный боевой лад (вид очень близкой Цитадели только раззадоривал его), когда услышал шум и гомон впереди — в ближайшем дворе. Пожав плечами, Олег решил завернуть туда — всё же голоса были человеческие, и, раз там собралось столько повстанцев, значит, там могло происходить что-то интересное. Он даже не представлял, насколько окажется прав.

В довольно большом дворе, зажатом между тремя панельными пятиэтажками, собралось не меньше тридцати повстанцев. Некоторые из них не имели лямбды на рукаве, а кое-кто и вовсе был одет в прежнюю форму гражданина города. Но все они с весёлыми, даже яростными криками смотрели куда-то в глубь двора.

— Что здесь происходит? — Олег тронул одного из кричащих за плечо.

— Шоу века! — Отмахнулись от него, даже не обернувшись.

Инженер начал пробираться ближе к центру толпы. Вдруг мелькнуло знакомое лицо: Олег узнал медика, с которым он недавно встретился в тоннеле.

— Триггер!

— А… — Поименованный, казалось, даже опешил от удивления, — как Вы тут оказались? Я думал, Вы…

Но Триггер поспешно замолчал, боясь сказать не то. Олег даже не обратил на это внимание.

— Я только из Нексуса. Я смотрю, ты сумел-таки выбраться из того тоннеля?

— Конечно, — повстанец снова обрёл самообладание, — даже нашёл своих… То, что от них осталось. Вон, видите, мой друг Шульц стоит.

И он указал в сторону, где точно так же кричал, подняв вверх кулак, широкоплечий парень, увешанный патронажами и автоматными рожками.

— Рад за тебя, — Олег попытался привстать на цыпочки, чтобы разглядеть, что было впереди, — а что тут происходит?

Но Триггера уже оттеснили в сторону другие повстанцы, спешащие подойти поближе. Олег, махнув рукой, тоже начал пробираться вперёд. Толпа взревела ещё громче — Олегу показалось, что из соседнего двора сюда насильно втащили кого-то. Он пробрался ещё ближе и убедился, что так оно и есть: пара здоровенных повстанцев пинками втолкнули во двор высокого госкавалериста со связанными за спиной руками. Толпа приветствовала пленного радостной руганью, в офицера полетел брошенный кем-то камень.

— Снимите с него эту кепку с козырьком! — Крикнул кто-то, — пусть эта тварь посмотрит нам в глаза!

Один из конвоя ухмыльнулся и стянул синюю кепку с эмблемой «Госкавалерии». Пленник с бледным худым лицом с тонкими губами поморщился от резанувшего по глазам яркого света.

— Кто это? — Коротко поинтересовался Олег, разглядывая того, кого вели к центру бывшей спортивной площадки со ржавыми турниками.

— Ой, это Вы, Олег? Они ведут самого начальника «Госкавалерии» города, неужто не видите?

— Славный зверёк нам попался, — сказал кто-то, — подонок сейчас заплатит сполна!

Триггер тоже подобрался поближе и замер, когда увидел, кого привели повстанцы.

— Бей эту скотину!

Какой-то парень подбежал ближе всех к пленному и с размаху ударил его в живот. Начальник «Госкавалерии» со стоном согнулся пополам. К нему кинулась ещё пара разъярённых повстанцев, но один из конвоирующих отогнал их. Затем, довольно грубо подняв пленного за связанные запястья, он снова пинком подтолкнул его вперёд.

— Так ему и надо, этому гаду, — с удовлетворением сказала какая-то женщина в узорном платке, стоящая рядом с Олегом, — это по приказу этой сволочи нас унижали и избивали столько лет!