Но Кирилл не хотел об этом задумываться.

— О, есть!

Виз нашел-таки незапертую дверь. Может быть ему повезло.Может быть — он уже начинал чувствовать, где можно найти пристанище. Этимумением сполна обладают бомжи и беспризорники. Обычно оно приходит не сразу,лишь к тем, кто продержится первые полгода-год.

Но Визитер очень быстро учился.

Электричества в квартире, конечно, не было, хотя Кириллу ипоказалось, что в прихожей на шнуре болтается лампочка. Вытянув руки онидобрели до оконного проема, заглянули вниз.

В вагончике сторожа горел свет. В занавешенном окошкемелькали тени — кто-то там расхаживал. Кирилл подавил всхлип. Все. Забыть. Этоуже не его. Раньше, возвращаясь поздно домой, он смотрел на такие вот огоньки вокнах контор или магазинов с легким снисхождением — кому-то приходитсядовольствоваться казенным уютом вместо домашнего тепла. Теперь наоборот —обшарпанный вагончик, продавленная железная койка и горячий чайник будутказаться ему недоступным раем.

— Кирилл, не хнычь! — строго сказал Визитер.

— Виз… мы где спать будем?

— Сейчас придумаем. Блин, почему тут линолеум, а не паркет!Муниципальный дом, точно… А на линолеуме не поспишь, простудимся. Пошли.

Во второй комнате тоже было пусто и холодно. Окно выходилоне на стройплощадку, а на соседние дома, давно уже заселенные, обжитые. Почтивсе окна светились.

— Так, помогай, — деловым тоном сказал Визитер.

Даже вдвоем они возились минут пять, прежде чем смогли снятьс петель дверь между комнатами.

— Держи! — завопил Виз, когда дверь стала оседать на него.

Они кое-как избежали шума. Все-таки картон, наколоченный надоски, это не слишком тяжело даже для мальчишек. Опустили дверь на пол,отволокли в угол, подальше от окна. Сюда почти не задувало.

— Класс, — бодро сказал Визитер. — Если бы еще ручкуоторвать, места было бы больше…

Он скинул куртку, положил ее на дверь. Объяснил:

— А твоей — укроемся. Еще не очень холодно, можно пару ночейпродержаться.

Кирилл послушно снял куртку, присел, зачем-то сталрасшнуровывать кроссовки.

— Дурак, — беззлобно сказал Визитер. — Разуешься, так точнопростынешь.

— Виз, а что остальные делают?

— Утром узнаю.

— А все-таки?

— Ну, Визирь с полковником и писателем водку пьют, наверное.А Мария с киллером трахаются.

Обычно от подобных слов Кириллу становилось не по себе. Какни смешно, но он совсем недавно более-менее четко узнал детали этого процесса.И если раньше мог рассказывать неприличные анекдоты весело и бестолково, словнорешал уравнение с иксом и игреком, суть которых не слишком-то и важна… мало липочему любовник был голым, когда муж приехал из командировки, может, он мытьсясобирался… то теперь стал запинаться и краснеть от подобных разговоров.

Сейчас, однако, слова Виза не вызвали никаких эмоций. Визирьи Заров водку пьют, Мария и киллер сексом занимаются. Какое это имеет значение,когда собираешься ночевать на снятой с петель двери, в комнате, где даже нетрам в окнах.

Наверное, он повзрослел.

— Давай спать, — сказал он.

— Угу. Ой, подожди, я пирожки из куртки вытащу, а тораздавим!

— Кажется, я их уже раздавил, — признался Кирилл.

Утром на даче осталось человек пятнадцать. Охрана, приданнаяВизирю генералом. Может быть, спецназовцев и удивляло происходящее, но они поэтому поводу не высказывались. Постягивали свои маски, расползлись попомещениям. Семен, бледный и невыспавшийся, объяснял им какие-топрофессиональные детали, водил по территории. В саду, там, где нашли мертвуюдевушку, расстрелянного пса и еще живого Рината, возились трое криминалистов.Тела, конечно, увезли.

Ярослав завтракал с Хайретдиновым, в его кабинете. Столик укамина был слишком низким, приходилось нагибаться, но Визирь явно не хотелпокидать этой комнаты. Он был молчалив и озабочен. Сухо сообщил, что киллер иМария в четыре утра покинули гостиницу и сейчас могут быть где угодно. Сфинансами у них проблем не возникнет. Визирь уже знал адрес Карамазова исообщил его генералу, но вряд ли обыск и засада хоть что-то дадут.

Противники видели их ходы столь же четко, как и ПосланникВласти — их.

Мальчишки, по словам Визиря, ночевали на какой-то стройке.Единственным интересным фактом Хайретдинов посчитал то, что у них почти нетденег. Если они не удержатся и пообедают, то, — Визирь в меру грустноулыбнулся, — к вечеру уже не смогут проехать на метро.

Заров молча ковырял яичницу с беконом. Кажется, Хайретдинови не собирался гоняться за детьми. Предоставил их жизни, что, в общем-то, былостоль же безотказно, как пуля.

Зато — давало иллюзию непричастности.

— Ярослав, нам надо торопиться, — хмуро сообщил Визирь. —Произошедшее уже вызвало шум. Мне надо начинать… работать с верхами. Иначепотеряю темп.

— И что?

— Сегодня-завтра надо прикончить гадов.

— Как?

— Не решил еще. Придумай, ты же писатель, — Хайретдиновхохотнул. — Да, мне звонил редактор «Барельефа». Что за хреновину ты вчераговорил? О подготовке моей предвыборной программы?

— Страховался.

— А… Фотографии тебя, садящегося в мою машину… Я попросилприслать их мне.

Заров не особенно удивился. Но все же он вчера пробовалобеспечить свою безопасность. Пытался играть в чужие игры.

— Что будем делать с твоим Посланником?

Ярослав вскинул голову.

— С телом, что будем делать?

— Не знаю…

— Ага. Товарищ Хайретдинов должен решать миллион делодновременно… Тебя не очень огорчит безымянная могила?

— О чем ты, Визирь?

— Посланника оденут в лохмотья и подвесят в лесопарке. Бомж,покончивший с собой — ничего интересного для милиции. Смерть явно отсамоповешения, кого искать-то? Физиономии твоей в розыске нет, заявлений опропаже человека не поступало… Через неделю все о нем забудут.

Заров молчал, глядя в сосредоточенное лицо Визиря. Квартираснята на его документы. Через пару дней тело начнет вонять.

— Это сложно сделать, Визирь?

— Практически — как заказное убийство. По цене. Будешь мненемного должен, — Визирь кивнул, как бы принимая решение. — Если хочешь, местозахоронения потом узнаем. Сможешь навещать, цветы носить.