законно считать комедийным. К сожалению, новый фильм был лишен связности последнего, его сюжетной линии и точки зрения. Это был провал, и все знали, что это провал, пустая пальба по воробьям.

Тем не менее они весело проводили время на съемках. Полковник валял дурака, сфотографировавшись в бассейне с недельной щетиной и гнусной улыбочкой на лице, а затем напечатав ее в том же формате, что и карманный календарь с изображении Элвиса, который RCA выпускала в качестве своего основного рекламного материала, и с гордостью показывая фотографию поклонникам, друзьям и деловым знакомым. Он также купил несколько пони и презентовал их Элвису, — Алану Фортасу и Майку МакГрегору пришлось приехать, чтобы забрать их и отвезти в Мемфис. Более существенно было то, что Элвису удалось примириться с Сонни, дав ему роль со словами в снимаемой картине, что, разумеется, несколько смягчило гневные чувства, вызванные оскорблением, нанесенным во время свадьбы, — пусть по — прежнему и не шел на сближение Ред.

Он снова озвучил свою надежду на фильм в форме слегка поднадоевшей мантры, которую он повторил на съемочной площадке в интервью одному из избранных репортеров Полковника Джозефу Льюису, делавшему статью для «Космополитан»: «Мне бы хотелось раскрыться как актеру, а чтобы добиться этого, мне нужно сняться в большем количестве картин. Вы многому можете научиться, просто работая с настоящими профессионалами, и не проходит дня, чтобы я не брал что — то ценное от других актеров. В настоящий момент я все еще делаю маленькие шажки, потому что совершенно не уверен в своих способностях. Мне нужно сделать гораздо больше, прежде чем я назову себя актером». Несмотря на все оптимистические слова, однако, сочувствующий репортер увидел в Элвисе «усталость и озадаченность», парадоксальное сочетание «пластичной улыбки» и «буйной оргии движений». Он вышел живым, приходил к заключению Льюис, только в сценах драк, где «он, мускулистый и подвижный, излучает кинетическую энергию… В конце дня он мучается разбитой щекой и поврежденным плечом, но чувствует себя довольным».

В первую неделю съемок в мемфисских газетах появилось объявление, что 4 ноября на ранчо «Флайинг Серкл G» пройдет аукцион. На продажу были выставлены тракторы, трейлеры, телевизоры и различное фермерское оборудование, и в конечном итоге удалось выручить 108 тысяч долларов, а на аукционе присутствовали две тысячи потенциальных покупателей и поклонников. Полковник тем временем развил бурную деятельность, согласовывая детали относительно предстоящей специальной рождественской программы на радио (он покупал полчаса эфирного время на двух тысячах четырехстах радиостанциях по всей стране, чтобы крутить подборку рождественских и религиозных песен Элвиса, «дабы поздравить всех с Роадеством»). завершая переговоры по контракту на следующую летнюю картину с «Нэшнл Дженерал» и начиная переговоры с NBC по новому контракту, который грозил превратиться в нечто непохожее на все то, что они делали до этого.

Специальная программа на радио была построена без особых затей, будучи калькой с подобных программ на День матери, которые они делали два предыдущих года, программой для поклонников. С «Нэшнл Дженерал» ему удалось заключить во многом такой контракт, который ему и хотелось получить, — 850 тысяч долларов плюс 50 процентов от прибылей с первого доллара, — однако, по словам Роджера Дэвиса, адвоката «Уильям Моррис», который формально представлял сделку, когда Полковник попытался продать журналистам эту новость как важное событие в киноиндустрии, желающих ее купить не нашлось. Не нашлось и другой студии, которая пожелала бы пойти на его финансовые условия. «Целью всегда было одно и то же — деньги, — замечал Дэвис. — Картины с Элвисом не приносили денег, и больше никто не хотел выкладывать те суммы, которые требовал Полковник. Это было вопросом гордости».

Поэтому он пошел на NBC. В октябре он обратился к вице — президенту «Уэст Коуст» Тому Сарноффу с идеей для специальной рождественской программы 1968 года. Он контактировал с Сарноффом время от времени с 1965 года, когда предложил снять фильм, который был бы показан сначала на канале NBC, а затем уже выпущен на экраны кинотеатров для зрителей остального мира. Теперь он предложил план, — по которому NBC получила бы Элвиса, для его первого появления на телевидении за восемь лет, а в обмен телекомпания профинансировала бы съемки игрового фильма, который она сняла бы сама или передала взаимно согласованной студии. Весь проект обошелся бы в 1 миллион 250 тысяч долларов (850 тысяч долларов за картину плюс 25 тысяч долларов за музыку; всего лишь 250 тысяч долларов за передачу с участием Элвиса плюс 125 тысяч долларов, зарезервированных на случай второго показа). Все это означало то, как заявил Сарноффу Полковник, что он получит для своего клиента 1 миллион долларов, который он воспринимал как простой знак уважения, a NBC же получит Элвиса почти задаром.

Присцилла между тем нашла новый дом. Не удовлетворенная теми возможностями, которые предоставляла Рокка — плейс в плане уединения или безопасности, она нашла дом на верху холма в элитном жилом комплексе Трус — дейл Истейтс. Из дома открывалась панорама на весь Лос — Анджелес, место было труднодоступное для поклонников, а самое главное, в доме было всего четыре спальни, что гарантировало некоторое уединение для Элвиса, Присциллы и малыша. Это будет их первый настоящий дом, первый дом, в котором они будут жить в Лос — Анджелесе, не снимая в аренду; это станет, считала Присцилла, началом их новой жизни.

Они приобрели его за 400 с чем — то тысяч долларов, и Присцилла сразу же начала заниматься его перестройкой, планируя въехать в него на следующую весну после рождения ребенка. Элвис, казалось, пылал искренним энтузиазмом, и они все чаще говорили о том, что отныне станут проводить большую часть года в Калифорнии. Однако когда в середине декабря они вернулись в Мемфис, Элвис привел Присциллу в шок, заявив, что ему кажется, им, возможно, следует пожить некоторое время раздельно. Ему нужно пространство, сказал он, нужна возможность подумать, и, как ему кажется, разлука пошла бы им обоим на пользу. Поначалу она была в полной растерянности. Она была озадачена, обескуражена и всерьез усомнилась в своей способности отвечать его требованиям. Но затем, когда за его заявлением ничего больше не последовало и тема больше не поднималась, она решила, что причиной, должно быть, послужило что — то, из — за чего он чувствовал себя виноватым, какая — то мысль или поступок — с ее мужем никогда нельзя было так просто это сказать.

«Элвис делал подобным образом, когда не чувствовал себя состоятельным или считал, что поступал плохо, и не хотел причинить мне боль. Он, казалось,