чувствовал себя лучше после того, как говорил это. У него было очень неровное настроение; оно сильно зависело от обстоятельств и иной раз резко менялось в течение дня. Если его расстраивал его отец или кто — то из парней, он иногда уходил наверх и не спускался вниз по два — три дня. Он удалялся от всех, сидел в своей комнате и отказывался спускаться вниз; ему очень трудно было справляться со своими эмоциями, справляться с конфликтами. Но в конечном итоге он выходил из своего состояния».

Большую часть рождественских каникул они провели, прощаясь с ранчо. Лошади, которых Элвис решил оставить для себя, отправлялись в Грейсленд, но пока они всей компанией продолжали кататься верхом на ранчо, где в качестве части затянувшегося прощания они устраивали катания на повозках с сеном и баталии со снежками. Накануне Нового года Элвис снял «Сандерберд Лаундж» для вечеринки, на которой снова присутствовали президенты фан — клубов, родственники и друзья. В этом году на вечеринке царило странное настроение, все носились с программой мемфисского рока и ритм — энд — блюза. Уже в начале вечера Элвис начал пить «Кровавую Мэри» и безжалостно издеваться над Ламаром. К концу вечера Элвис, Вернон и Ламар были в стельку пьяны, и Элвис дразнил Ламара, что тот не в силах держать голову прямо. В доказательство своей правоты он схватил ведро со льдом и запихнул в него голову Ламара, а затем позвал: «Эй, Ламар» — и засмеялся еще громче, когда Ламар полуприподнял свою голову из ведра и сконфуженно улыбнулся.

На 15 и 16 января в Нэшвилле была запланирована еще одна сессия, предназначенная для записи новой заглавной дорожки и одной дополнительной вещи для «Stay Away, Joe» вместе с некоторым новым материалом для RCA. Помимо сессионной работы у Скотти Мура была последние пять лет своя собственная студия в Нэшвилле, которая занималась главным образом инженерным обеспечением сессий, и теперь Элвис спросил, не мог ли бы он переписать на пленку некоторые его пластинки на 78 оборотов с записями старых ритм — энд — блюзовых и хиллбилли — вещей. Нет ничего проще, ответил ему Скотти, пусть привозит, поэтому он привез их с собой на сессию в специально изготовленном кейсе, чтобы уберечь их от повреждений, — все эти яркие, красочные диски своей молодости. Должно быть, это навеяло на обоих мучительные воспоминания, и они на какое — то мгновение перенеслись в то время, когда они только начинали, когда нельзя было сказать, чем все это закончится. Биг Джо Тернер, Рей Чарльз, Фэтс Домино, «I'm Gonna Bid Му Blues Goodbye» Хэнка Сноу, Dominoes, Айвори Джо Хантер, Four Lads. Здесь были оригиналы дисков «Lawdy, Miss Clawdy» Лойда Прайса, «Hound Dog» Биг Мамы Торнтон и «Baby, Let’s Play House» Артура Гантера (оба поцарапанные), «Reconsider Baby» Лоуэла Фу леона. Целая жизнь впечатлений, целая жизнь воспоминаний — другая жизнь.

Джерри Рид снова был на сессии, на этот раз только как гитарист — так всем понравилась его игра, а Фелтон, со своей стороны, без ревности признал его роль, о чем и сообщил Джерри спустя несколько недель после сентябрьской сессии. Фредди в конечном счете договорился с ним о частичной передаче прав на издание его песни («Элвис Пресли Мьюзик» участвовала в прибылях от издания песни только в версии Элвиса), которая должна была выйти в виде нового сингла на той самой неделе. Никакого нового материала, впрочем, от Рида не потребовали, и он не питал иллюзий, что его попросят о каком — либо материале.

Поначалу им было трудно остановиться на чем — то. Само по себе это не было необычно, однако Элвис находился в странном состоянии — то уходил в себя, то проявлял агрессивность, которую немногие из музыкантов знали за ним. Несмотря на все пристальное наблюдение, под которым он постоянно пребывал, Элвис обыкновенно открывал этим людям столь же мало из своей скрытой натуры, сколько чужому человеку. Точно так же, как и на съемочной площадке, он неизменно выглядел вежливым, уважительным, воспитанным — для менее сочувственного наблюдателя, возможно, несколько пассивным, неуверенным в себе. Теперь же, напротив, он был развязен, хвастлив, не стеснялся в выражениях и демонстрировал поведение, которое многие из них совершенно не узнавали. Для Рея Уокера, который знал Элвиса еще со времени своей первой сессии с Jordanaires в 1958 году, это был озадачивающий поворот. «Пресли обладал уникальной способностью становиться тем, кем вам хотелось видеть его в данный момент. Отсюда и было наше удивление. Потому как было два слова, которые раньше приводили его в ярость: «ублюдок» и «сукин сын». Он просто не выносил их. И он никогда не поминал имя Господа всуе. По сути, он никогда до этой сессии не прибегал в нашем присутствии к сленгу, но тут все вышло по — другому и мы услышали от него немало крепких словечек».

Похоже, на сессии было мало подходящего материала — Фредди снова оказался не на высоте, и Элвис развлекался тем, что швырял о стену ацетатные диски, которые один за другим были вынуждены уступать ему Фредди и Ламар. Наконец, после нескольких часов они остановили свой выбор на старой и любимой вещи — «Too Much Monkey Business» Чака Берри, получить права на которую у них явно не было никакого шанса. Элвис с азартом взялся за эту песню, заводясь от звучания гитары Джерри Рида. Как и в случае со своей песней «Guitar Man», Рид предложил свежий, в основе своей акустический подход с акцентом на тот легкий, танцевальный ритм, который он заимствовал в такой же степени от блуграсс и пластинок Элвиса времен «Сан», как и от современных кантри — музыки или рок — н–ролла. По — видимому, ободренные своим успехом, в качестве следующей песни они взяли «Coin’ Note», песню, которую сочинил для фильма Ламар, и сделали тридцать мучительных дублей. Можно услышать, как Элвис снова и снова прерывает пение под аккомпанемент громкого смеха и принужденного веселья парней. Снова и снова он застревает на первом куплете, заявляя в какой — то момент: «Я просто не знаю, что можно сделать для ее улучшения, если не говорить о том, чтобы пойти домой» (обыгрывается название песни — Прим. перев.). Когда же они наконец закончили в пять часов утра, у них имелась приемлемая мастер — версия, но ничего больше и уж никак не приятное настроение или ощущение удовлетворения.

Следующая ночь началась еще хуже. «Stay Away», новая заглавная дорожка, написанная