Рыцари спешились, в три ряда подступили к стенам. За нимиколыхалась темная масса кнехтов — тяжеловооруженных, озлобленных, готовыхтяжесть похода и гибель боевых друзей выместить на всех, кого встретят застенами города, будь это женщины, дети или собаки.

Гваделуп велел нести свое знамя к главным воротам крепости.Войско рыцарей разделилось, три отряда пошли к сторожевым башням по краямкрепости, а центр под знаменем Гваделупа, угрожая небу лесом копий, подступил кглавным воротам. Ров в том месте уже забросали, там стояла таранная машина.Укрытые навесом от стрел и камней воины мерно грохали окованным железом концомбревна в створки ворот, выбивали бревна.

В воротах уже зияли щели. Оттуда летели стрелы, дротики.Рыцари прикрывались щитами, готовились ворваться как только ворота рухнут. Стой стороны створки подпирали бревнами, строили заслоны, но к полудню все-такизащита обессилела. Пешие вломились, растащили остатки укреплений с дороги, и вгород ворвались конные отряды.

На тяжелых конях, закованных в железо, они убивали всех, ктопопадался на дороге, но за убегающими не гнались, стремились к самым богатымтеремам. Князья и знатные люди лютичей обладали немалыми богатствами. Из одноготерема можно нагрести столько, что можно нанять большой отряд, купить всемдоспехи и оружие, коней.

Гваделуп ворвался в числе первых. Он не бросался к богатымдомам, дело великого магистра — сокрушить врага и захватить князя с семьей вполон. За него можно получить немалый выкуп, а пытками вынудить раскрытьсокровища, отдать все ценное до последней монеты.

Рыцари и простые кнехты врывались в дома, рубили всехязычников, тут же всем распарывали животы и рылись во внутренностях. Ходилислухи, что язычники заглатывают золото и драгоценные камни, чтобы уберечь отграбежа, потому надлежало убивать даже женщин и детей, хотя их можно было быпродать в рабство.

Немногих молодых девушек оставили в живых, только сорвали вних одежды и привязали к длинной веревке. Даже если они и проглотили золото, ноничто не ускользнет от их хозяев — первые дни они будут прикованы к ложампобедителей.

Пожары вспыхнули уже после захвата города. Скорее всего,поджигали отчаявшиеся лютичи. Крестоносцы, оставив избиение последнихуцелевших, усердно тушили огонь: в пламени могла погибнуть богатая добыча. Ата, что погибнет, кажется особенно богатой.

После того как в городе не осталось ни живой души, трупыубитых стащили в огромные кучи, облили маслом и горячими смесями, сожгли.Черный дым заволок окрестности, а запах горелого мяса распространился нанесколько верст. Со стороны могло бы показаться, что крестоносцы отдаютпоследний долг чести погибшим противникам, отправляя их в вирий по славянскомуобычаю, если бы после всего именитые крестоносцы, как голодные псы, не рылись веще горячем пепле, разбрасывая черепа и кости, искали оплавившиеся комочкизолота.

Когда из крепости вывели последних пленников, это былимолодые девушки и мальчишки не старше четырнадцати лет, всех остальныхвырезали, крепость подожгли с четырех сторон.

Уходя, крестоносцы развернули знамена и хором мощно запелихвалу Иисусу Христу, который даровал победу над язычниками. Великий магистрГваделуп ехал во главе головного отряда. Мерно покачиваясь в седле, думал овеликой роли, которая выпала на его долю.

Да, император германский полагает, что земли прибалтийскихславян отойдут ему. Польские князья мечтают урвать кусок от этих земель себе.Сброд под знаменами крестового похода против славянства думает только о великойдобыче, грабежах, насилии над беззащитными, когда победителю позволено все!Только Гваделупу во всем войске ведома настоящая причина похода.

Низшие культуры должны уступать место высшим, а народы,проигрывающие бой, должны исчезать с лица земли, оставляя ее сильнейшим. Война— двигатель прогресса. Женщины должны рожать от победителей, слабые не имеютправо на воспроизводство.

Все земли полабских славян, будь это бодричи, лютичи иливоинственные пруссы, должны стать землями Германии. Может быть, часть отдатьПольше за ее верную службу прогрессу. Эти две страны не лучше полабов, надопризнать, но они раньше их приняли новую веру, а с нею и правила Семи Тайных,которые направляют судьбы всего человечества.

Раньше признали их власть — первыми получат вознаграждение.Одновременно Тайные уничтожают последние очажки сопротивления, гасят последниеискры старой веры.

Томас седлал коня, когда прозвучал сигнал тревоги. Лютичиобещали показать прямую дорогу до самого моря, по которой конь пройдет легко,не встречая завалов. А там за морем и лежат острова, которые Томас называетБританией.

Тревога не показалась Томасу серьезной. Что могло повредитьтакой укрепленной крепости, да еще затерянной в дремучем лесу? Но когда издлинных сараев, которые он называл казармами, начали выходить рядамивооруженные воины, он ухватил за плечо пробегающего подростка.

— Бодричи?

— Нет, заморские тепличи!

— Кто-кто?

Но мальчишка уже унесся. Яра седлала своего коня, а на двухзапасных уже были навьючены мешки с мешками, едой, походным котлом и прочиминеобходимыми в походе вещами.

— Тепличами, — пояснила она, — зовут рыцарей.Не понимаю, что могут тут делать рыцари?

Что делают, подумал он зло. Папа римский объявлял крестовыйпоход и против этих людей. Ишь, владеют огромными пространствами прямо в сердцеЕвропы! Они приняли христианство, но не признают власть папы, за что его верныевассалы стараются если не уничтожить непокорных, то хотя бы потеснить с ихземель.

— Рыцарям до всего есть дело. Надо уезжать поскорее.

— Думаешь, они перехватят дорогу?

— Не знаю. Просто не хочу тут быть, когда начнетсявойна.

— Война?

— А для чего еще рыцари? Где рыцари, там и война,подвиги, самопожертвование, воинская доблесть. Здесь такое скоро заварится!

Они были в седлах, когда в ворота вбежал запыхавшийсямолодой воин.

— Крестоносцы!

Томас пришпорил коня.

— Вперед! Мы должны успеть!

Ворота еще были открыты, но за ними были конные дружины.Звенько, завидев Томаса и Яру, подбежал, утирая пот со лба. Он был в кольчуге,одетой на голое тело, в руке вместо дубины на этот раз держал меч.

— Томас! Они окружили крепость. Тебе лучше выехатьчерез восточные ворота. Ты можешь сделать вид, что не знаешь нас, просто ехалмимо.

Томас оскорбился.

— Зачем мне врать?

— Если узнают, что ты дружен с нами...

— Но я в самом деле дружен с вами!

Он увидел устремленные на него глаза воинов-лютичей. Онибыли рослым народом. Таких рослых Томас еще не видел, настоящие гиганты, но какмногие очень сильные люди они росли наивными и добродушными. Ломая медведяголыми руками, они не чувствовали нужды в оружии. И когда пришли закованные вжелезо рыцари, мелкие в кости, но выученные убивать многими способами, чтоблагородно именовалось воинской наукой, эти добродушные дети просто не выстоят!