тоже показался весьма любопытным, и потому я сделал на нём особый акцент, – поспешил ответить лекарь. – Человек, с которым повздорил господин Окумура, был или невероятно силён, или же он начал душить градоправителя, когда тот оказался на полу… Но перейдём к следующей жертве, с которой дела обстоят не менее удивительным образом. Видите ли… Господину Яно вырвали сердце.

Якудза молча взирали на него. Кто-то насупился и сжал кулаки, должно быть, посчитав, что лекарь вздумал их надурить, а кто-то сохранял поистине стоическое спокойствие.

Наконец, молчание нарушил Цутому Цукамото – законник, когда-то служивший в столице и высланный оттуда за подозрения в пособничестве бандитам. Надо сказать, подозрения эти оказались небезосновательными, потому как, не успел господин Цукамото обосноваться на новом месте, как тут же принялся за старое, заведя самые тесные знакомства с руководством клана Аосаки. Впоследствии предприимчивый чиновник и сам вошёл в их число благодаря оказанной клану помощи, когда возникала надобность обойти действующие в империи законы и при этом не попасться.

– Не могли бы вы пояснить, господин Коикэ, как правильно истолковать последнюю сказанную вами фразу?

– Как есть, – развёл руками лекарь. – Я, признаться, такого прежде никогда не видел: в груди зияет дыра, куда взрослый мужчина спокойно сможет просунуть кулак, а на том месте, где полагается быть сердцу, пусто.

– Куда же оно подевалось? – продолжал допытываться Цукамото.

– Этого я не могу знать. Должно быть, убийца унёс его с собой, потому как отыскать сердце пока не удалось.

– На кой хрен кому-то вообще могло сдаться человеческое сердце? – встрял Уэда.

– То есть, это всё, что тебя смущает во всей этой истории? – в тон ему ответил Цукамото. Все знали, что щепетильный законник недолюбливал Безухого, и потому не упускал ни одного случая, чтобы досадить ему.

Уэда собирался было что-то ответить, но тут вмешался Итиро:

– Господа, давайте не будем отвлекаться от темы. Прошу вас, господин Коикэ, продолжайте.

– Рану определённо точно не могли нанести голыми руками, но в то же время я не смогу назвать вам ни одного орудия, способного пробить грудную клетку и добраться до сердца, и не оставить при этом никаких характерных следов.

– Тогда, может, на него зверюга какая напала? – снова подал голос Уэда.

– Зверя учуяла бы собака сторожа, – возразил ему Охара. – К тому же, вряд ли он ограничился бы только одним беднягой Яно.

– Да побойтесь вы Владыки, ну откуда в саду Окумуры могла взяться нападающая на людей бешеная тварь? – закатил глаза Цукамото. – Во-первых, будь у него такое чучело, мы бы об этом знали: Окумура никогда не упускал возможности отпраздновать приобретение очередной непонятной диковинки. А во-вторых, даже если предположить, что зверь мог пробраться в сад откуда-то извне, то вряд ли он сумел бы миновать полгорода и остаться незамеченным.

В ответ на слова законника многие согласно закивали.

– Причиной смерти господина Яно не было нападение зверя, – поспешил встать на сторону здравого смысла лекарь. – Любое животное оставило бы на теле следы зубов или когтей, но ничего подобного я не обнаружил. Более того, такой чистой раны я никогда прежде не видел…

– Так, может, всё дело в том, что увечье было нанесено при помощи колдовства? – донёсся от дверей чей-то незнакомый голос, в котором сквозила едва заметная насмешка.

Итиро поднял глаза на говорившего, и остальные тоже повернулись в ту сторону.

На пороге стоял невысокий мужчина, одетый во всё чёрное. На поясе у него висели два меча, а на голове – фуражка с блестящим козырьком. За спиной незваного гостя стоял, по-видимому, охранник: мужчина был выше его почти на голову, с испещренным шрамами лицом. От него так и веяло большими, демон бы его побрал, неприятностями, от предчувствия которых у Итиро скрутило нутро.

И как только эти двое умудрились пробраться сюда? Должно быть, все настолько увлеклись обсуждением, что даже не услышали шороха раздвижных дверей.

– А вы ещё кто такой? – от ледяного тона Итиро большинство из присутствующих замерли, а многие втайне порадовались, что глава сейчас обращался не к ним.

Но незваного гостя столь холодное обращение, казалось, ничуть не смутило. Лишь тонкие губы его чуть скривились в некоем подобии улыбки.

– Юхэй Ооно, заместитель главы тайной полиции. Я и мои люди со вчерашнего дня расследуем случаи опасного колдовства, имевшие место в этом городе.

– Рад слышать. Но это не объясняет, почему вы вторглись на закрытое собрание, куда вас не приглашали.

– О, думаю, те дела, которые вы так бурно обсуждали последние несколько минут, напрямую связаны с нашим расследованием, – Ооно снял фуражку, на которой блеснул свёрнутый кольцом золотой дракон, и продолжил: – Видите ли, я прибыл сюда по личной просьбе самого господина Окумуры. Не далее, как вчера вечером, он сообщил мне о том, что в Ганрю появились опасные колдуны. Впрочем, не мне рассказывать вам о том, что происходит в городе – думаю, вы не хуже меня понимаете, о чём идёт речь.

Итиро стоило немалых трудов сдержать накатившую на него волну гнева. Он так крепко сжал кулаки, что коротко остриженные ногти больно впились в ладони. Какого демона Окумура решил сунуться к тайной полиции? Он ни единым словом не обмолвился ему о том, что задумал. Можно ли доверять этому Ооно, будь он неладен? До Итиро доходили слухи об этом человеке, но молва часто приукрашивала действительность, а ему нужны были факты. Так ли Ооно ненавидит колдунов, как все полагают? Вдруг он шпион ведьмы в маске, который заявился сюда, чтобы не дать Итиро возможности добраться до своей хозяйки и отомстить?

Надежды Итиро разрешить всё тихо и, что называется, в своём кругу, таяли прямо на глазах. Он не знал, на кого злился больше: на Окумуру, который снюхался с тайной полицией, на Ооно, которого теперь никак не получится сбросить с хвоста, или же на себя самого за то, что не сумел вовремя предугадать действий врага и отвести беду.

На сей раз связи в полиции Ганрю ему не помогут: Ооно и ему подобные подчинялись напрямую императору. И не было рядом друга, с которым можно было бы посоветоваться и решить, как поступить – друг подставил его и отошёл к предкам.

Так невовремя. Так это всё, Владыка его разорви, невовремя! Ему бы сейчас готовиться к замужеству дочери и празднованию Обона, а не гадать, как выставить