– А другие не бывают так добры с тобой?

– Иногда меня бьют, мой господин.

– Кто именно?

– Мужчины, к которым я прихожу.

– Мужчины… Господин Норихаза?

– О да, мой господин. Мой господин Норихазавсегда бьёт меня. Я не обижаюсь, когда меня бьют ради удовольствия. Вы тожебудете бить меня, мой господин?

– Нет, – ответил Уилл. – Я не буду бить тебя,Филипп. Снова слезы на глазах:

– Потому что я не нравлюсь вам?

– Напротив, Филипп. Ты очень нравишься мне.Мне кажется, я люблю тебя.

– Мой господин! – Филипп просиял. – Это самоебольшое удовольствие для меня, если я нравлюсь кому-то. – Его кимонораспахнулось, схватив руки Уилла, он положил их себе на бёдра, а сам принялсяпоспешно развязывать его пояс. – Какой большой, – выдохнул он. – Какой большой.– Его руки были холодны, но более настойчивы, чем руки Сикибу, и Уилл ощутил,как вся кровь его тела сбегает вниз, переполняя его орудие.

– Боже милостивый! – вскричал он и машинальноотмахнулся. Удар пришёлся Филиппу повыше уха, и он отлетел к стене. Дверьскользнула в сторону, пропустив двух молодых служанок, принёсших лакированныйстолик и красные лакированные чашки для еды. Уилл вскочил на ноги.

– Ты, – крикнул он первой, – Ложись. Быстро.Развяжи пояс. Девушка уставилась на него. Потом медленно нагнулась и поставиластолик на пол.

За её спиной плакал Филипп.

– Я хочу тебя, – сказал Уилл. – Сейчас. Тыбудешь моей сейчас. Скажи своей спутнице, чтобы ушла.

Девушка повернулась, взглянув на Уилла:

– Вам не нравится мальчик, Андзин Миура?

– Нет… Не сегодня. Ты…

Она медленно выпрямилась, одновременно пятясьот него, и покачала головой:

– Я не могу, мой господин.

– Не можешь? Клянусь Богом…

Он потянулся к ней, но она отбежала к двери.Вторая девушка поспешно поставила чашки на стол и кинулась за подругой.

– Подожди, – крикнул Уилл. – Я не причиню тебевреда. Дверь открылась, и в комнату вошли остальные девушки с подносом пищи ижаровней. Первая пара, казалось, обрадовалась их приходу. Конечно уж, он несможет овладеть одной из них, если все четверо воспротивятся.

– Почему не можешь? – спросил он у первой.

– Это приказ моего господина Норихазы, –ответила девушка. – Вам предоставлен мальчик, Андзин Миура. Мой господинНорихаза сказал, что вы предпочитаете это, и предупредил, чтобы ничего другогомы не допускали. – Его кимоно оставалось распахнутым, и взгляд служанки упал натело Уилла. – Мы уйдём, мой господин. Я могу разжечь жаровню позже.

– Нет, – Уилл завязал пояс. – Я буду естьсейчас. А потом приму ванну.

Девушки поклонились. Филипп медленно сел,потом поднялся на колени. До созревания ему ещё по крайней мере год. Но он ужемог реагировать. Мог и хотел.

– А я, мой господин? – прошептал он.

– Я не сержусь на тебя, Филипп, – сказал Уилл.– Я ещё хочу поговорить с тобой. Но я принял обет целомудрия. Знаешь, каксвященники.

Филипп не сводил с него глаз. – Поэтому яхочу, чтобы ты побыл здесь, но не давал воли своим рукам.

– Да, мой господин.

– А теперь иди сюда и сядь рядом. Я хочу,чтобы ты разделил со мной трапезу.

– Я, мой господин? – Ты.

Мальчик помедлил и уселся рядом с Уиллом.Девушки обменялись взглядами, потом положили палочки для еды и ему.

– Сакэ, – приказал Уилл.

Девушка поклонилась и поставила на столмаленькую бутылочку. Он налил чашку, осушил её и снова наполнил. Девушки несводили с него глаз.

– Ты познал многих мужчин, Филипп? – спросилон.

– О да, мой господин, – горделиво ответилмальчик. – Даже даймио пользуются моими услугами. А когда они устраивают пиры,я представляю там.

Уилл выпил ещё чашку сакэ.

– Ты представляешь там?

– Обычно с моим другом Кокудзи. Странно, чтогосподин Норихаза не прислал сюда Кокудзи, чтобы мы вдвоём развлекали вас.

– Да, – отозвался Уилл, – действительностранно. Девушки стояли напротив на коленях, улыбаясь. Знают ли они? Конечно.Или, во всяком случае, теперь догадались.

– Наверное, – сказал он, – господин Норихазаподумал, что тебя будет достаточно. Он, конечно, знает о моём обете.

Филипп взглянул на него, его губы дрожали.

– Он ничего не сказал мне об этом, мойгосподин. Он побил меня сегодня утром, чтобы я получше развлёк вас. Потому что,когда меня бьют, моя штучка становится очень твёрдой и высоко подымается. Мойгосподин, почему бы вам не поколотить меня? Тогда бы я был очень хорош. Даймионаходят меня очень хорошим, мой господин.

Уилл обнаружил, что бутылка опустела. Он решилбыло хлопнуть в ладоши, да передумал. К чему пьянеть? Это даже опасно, потомучто Филипп был в самом деле исключительно привлекателен, и сам воздух,казалось, был пропитан соблазном. Он взмахнул рукой:

– Унесите все это. – Но мой господин ничего несъел, – запротестовала одна из девушек.

– Я не голоден, – ответил Уилл. – Унесите этовсё. И постелите постель. Я хочу спать.

Служанки переглянулись, посмотрели на Филиппаи снова хихикнули.

– Андзин Миура – человек огромной силы, –одобрила старшая из девушек. – Это хорошо. В январе ночи длинные.

Он стоял у окна, разглядывая лагерь Токугавы.Он стоял так каждый день, вот уже две недели, смотря на облака над горами, нато, как они, сползая в долину, проливались дождём, а порой шёл снег. Но снегтут же таял – слишком близко было море, да и февраль уже заканчивается. Не загорами и весна.