Началась битва, в которой византийцы мужественно бились с болгарами, и царь вместе с великим доместиком Иоанном Кантакузеном и Иоанном Палеологом, сыном Константина Порфирородного Палеолога, находились в первых рядах. Но перевес в силах болгар был настолько велик, что в конце концов византийцы дрогнули и оставили позиции. Довольно организованно они смогли отступить к крепости Русокастра и укрепились в ней. Но в крепости отсутствовал подножный корм и продовольствие, а потому положение византийцев и самого Андроника III быстро стало безнадежным. Жители Месемврии, узнав о поражении греков, тут же перебили ромейский гарнизон, а вслед за ними так же поступили остальные крепости у Эма. Спасло Андроника III Младшего врожденное благородство Болгарского царя, направившего императору уведомление о дружбе и совет в следующий раз быть осторожнее[730].

Андроник III вернулся домой, желая скорейшим образом восстановить свою репутацию и взять управление государством в свои руки. Но он все более и более попадал под влияние Кантакузена. Мудрый великий доместик не пытался занять царский трон, прекрасно понимая, сколько недоброжелателей в этом случае встанут на его пути. Однако и не собирался оставлять пост первого человека в Империи, предрешавшего ее судьбу. Постепенно одна за другой уходили со сцены истории крупные политические фигуры: Андроник II Старший Палеолог, Феодор Метохит, деспот Константин Палеолог, царицамать Мария (в иночестве Ксения) и деспот Димитрий – сын Андроника II Палеолога[731].

В их отсутствие великий доместик Иоанн Кантакузен стал настоящим хозяином положения. Он самостоятельно проводил внешнюю политику государства и даже завел личные дипломатические отношения с туркамисельджуками племен айдин и сарухан, надеясь на их помощь в случае обострения отношений с семейством Палеологов. Иоанн также рассчитывал привлечь дружественных ему турок для борьбы с латинянами на территории Восточного Архипелага.

Более того, по настоянию Кантакузена царь фактически расправился со многими его недоброжелателями и противниками. Одним из них был Сиргианн, которого по обвинению в государственном заговоре сослали, но который по дороге ухитрился бежать к сербам. Он стал настолько опасен, что василевс всерьез опасался перспективы похода Сиргианна с сербами на столицу. И действительно, с наступлением весны 1334 г. Сиргианн разослал тайные письма по всем областям Византийской империи, обещая своим союзникам богатые денежные подарки, земельные участки и высокие титулы. Его деятельность имела большой успех, и многие сановники втайне решили поддержать Сиргианна. Андронику III пришлось вновь надевать боевые доспехи и отправляться с войском в Македонию, надеясь своим присутствием укрепить верность местных граждан. А вместо себя в столице царь оставил Иоанна Калеку (1334—1347), которого сделал новым Константинопольским патриархом. Ему же он вверил судьбу своей супругицарицы и сына, поручая взять на себя обязанности регента, если, не дай Бог, на войне с ним чтолибо случится[732].

Положение и в самом деле было очень опасным: Сиргианн со своей армией направился к Фессалоникам, за ним продвигалось сербское войско во главе с королем. Только благодаря хитрости некоего Сфрандзи Палеолога, сумевшего заманить Сиргианна в ловушку и убить, опасность была нейтрализована. После этого Сербский король согласился заключить мирный договор и, приняв от императора подарки, удалился домой.

Угроза сербского вторжения на миг утратила свою актуальность. Но тут о себе дали знать другие недоброжелатели. В 1334 г. в Константинополь прибыли легаты Римского папы Иоанна XXII (1316—1334) – Франциск де Камерино, архиепископ Босфорский, и Рикард, епископ Херсонский. Формально им было поручено провести переговоры о перспективах воссоединении Церквей. И патриарх даже устроил совещание, на котором живо обсуждался вопрос о возможном публичном диспуте[733].

Но это была не единственная задача посольства. Угроза турецких грабежей на торговых путях, лежащих близ островов Малой Азии, начала сильно беспокоить Западную Европу. Зная о попытках Андроника III Палеолога привлечь на свою сторону отдельные сельджукские племена, латиняне полагали, будто византийцы активно поощряют это пиратство. Венеция даже решила инициировать новый Крестовый поход, в который следовало вовлечь Византию – полагали, что таким способом союз греков и турок будет разрушен. И под влиянием опасности Римский папа согласился пойти на союз со «схизматиками».

Он был не одинок: эта угроза занимала и Французского короля. По инициативе Филиппа VI Валуа (1328—1350) при содействии Венеции в 1332 г. была организована «конференция», получившая благословение папы Иоанна XXII. После нее папские легаты, проведя тайные переговоры с императором, предложили присоединиться к «конференции». Однако их предложение, которое огласили легаты при встрече с царем, едва ли было выгодно Византии. Василевс совершенно не горел желанием вступать в этот сомнительный во всех отношениях союз, где он оказывался на переднем фронте войны с турками без какихлибо твердых гарантий о помощи со стороны Запада.

Но была одна проблема – фактически латиняне поставили ультиматум: либо царь начнет вместе с ними воевать с турками, либо латиняне нападут на Византию. Делать было нечего, и василевс дал согласие на войну с сарацинами. В 1335 г. в Авиньоне был заключен соответствующий договор между папой и Андроником III, к которому помимо Франции и Неаполя примкнул и дальний потомок Энрико Дандоло Наксосский дука (герцог) Никколо I Санудо (1323—1341), чьи владения наиболее сильно страдали от грабежей турок.

Но казна была пуста, и чтобы найти средства для ремонта и строительства новых кораблей, царь отправил сборщиков налогов в Македонию и Фракию. Ценой неимоверных усилий корабли были спущены на воду уже следующей весной, но латинские союзники, занятые собственными делами, никакой активности не проявляли. Да и вообще, как вскоре выяснится, все их благие начинания не получили почти никакой практической реализации. Более того, сам по себе факт союза Византии с Римским понтификом и Венецией вызвал глухое недовольство Генуи.

Генуэзцы не безосновательно опасались утратить свою торговую монополию и льготы, и при их негласной помощи родосские рыцари в 1336 г. решили захватить богатый остров Метилену. В ответ император заставил срыть укрепления в Перу и с сильным флотом в количестве 84 боевых кораблей вместе с Кантакузеном отправился к Метилене. Им активно помогали сельджуки, при помощи которых остров со всеми городами вновь перешел во власть Византии[734]. Так, вместо войны вместе с византийцами против сельджуков латиняне спровоцировали военные действия Византии совместно с сельджуками против себя. «Замечательный» успех дипломатии западноевропейских христиан!