– Я понесу Дэнни, – вызвался Калли, как пушинку, поднимая сзаднего сиденья спящего мальчика.

Кейт стала подниматься по ступенькам трапа, но на полпутичто-то загородило свет. Кейт подняла голову. Перед ней стоял Митчел. Широкиеплечи едва помещались в проеме.

«Это прощание», – подумала она, словно только сейчас осознаввсе до конца.

Что-то укололо в самое сердце. Боль была такой мучительной,что Кейт поклялась больше никогда не позволять себе оказаться в такомположении.

Митчел выступил вперед и протянул ей руку. Кейт взяла ее идаже изобразила улыбку, входя в роскошно обставленный салон.

– По какой-то причине, – заметила она, – я никак непредставляла тебя в интерьерах ар-деко.

– В какой же обстановке ты меня представляла? –поинтересовался Митчел, забирая Дэнни и внося его внутрь.

Калли деловито принялся разгружать мешки, которые ухитрилсятайком умыкнуть из квартиры Кейт.

Кейт мгновенно забыла о вопросе, наблюдая, как Митчелосторожно укладывает спящего сына посреди большого серого кожаного дивана инежно накрывает большой ладонью его руку. Большой ладонью... с маленькимисинячками на костяшках пальцев. Кейт с зачарованным ужасом уставилась нанеоспоримое свидетельство того, что Митчел оказался способен на жестокоенасилие. Но почему-то не испугалась, испытав, к собственному стыду, необычайноеудовлетворение. Наконец кто-то нашел в себе мужество хотя бы отчасти отплатитьЭвану за все, что он натворил без всякого следа сочувствия или раскаяния.

Она так погрузилась в размышления, что не заметила, какМитчел протянул ремень безопасности поперек раскинувшегося во сне Дэнни.

– Очень важная поездка? – спросила она Митчела, когдапомогал ей снять замшевую куртку.

– Очень, – подтвердил он так торжественно, что Кейтпристально присмотрелась к нему.

– Надолго улетаешь?

– Это зависит...

– От того, когда пройдут синяки? – язвительно хмыкнула она.

Митчел широко улыбнулся и покачал головой:

– Не совсем.

Безуспешно борясь с приступом неуместной тоски, Кейтоглядела роскошный интерьер.

– Похоже на шикарную гостиную.

Калли что-то сказал на итальянском. Митчел нагнулся,выглянул в окно и, подняв трубку телефона, что-то сказал на незнакомом Кейтязыке. Кейт предположила, что он отдает приказания пилотам по внутреннемутелефону, поскольку на аппарате не было ни циферблата, ни кнопок.

Еще минута – и в хвостовой части самолета раздался громкийзвук. Улыбающийся Калли выступил вперед, прошел мимо нее и устроился на большомкожаном вращающемся кресле около кабины пилота.

– Что же, – вздохнула Кейт, глядя в веселые синие глазаМитчела, – пора прощаться. Я думала, у нас будет больше времени. Давай будитьДэнни, чтобы он смог попрощаться и увидеть твой самолет, пока мы еще здесь.

Странная улыбка скривила губы Митчела, и Кейт импульсивноподалась вперед и поцеловала его, смаргивая слезы, когда его руки обвили ее.Самолет слегка дернулся, и Кейт, выглянув в окно, сообразила, что он началдвигаться.

– Хватай скорее Дэнни! – встревожилась она. – Мы едем! Нужнокак можно скорее выходить...

– Это не автобус, Кейт.

– Знаю. Но нам нужно...

Она схватилась за спинку кресла, подозрительно прищурившись,когда Митчел уселся на диван и попытался потянуть ее вниз, на сиденье. Но Кейтпродолжала стоять, не сводя глаз с окна, за которым по дороге, ведущей кплощадке перед их ангаром, мчалась машина с мигалкой.

– Митчел, что все это значит? Что ты задумал?

Рев двигателей перешел в тонкий вой. Самолет стал набиратьскорость, и голос второго пилота, донесшийся из переговорного устройства,ответил на все ее вопросы разом.

– Мидуэй-тауэр, это «Гольфстрим Один-Два-Танго-Фокс» требуетсрочного взлета. Назовите номер взлетной полосы.

– Вас понял, «Один-Два-Танго-Фокс», – ответил диспетчер. –рулите через Ки-Уай на взлетную полосу тридцать один в центре.

Сердце Кейт стучало в ритме все увеличивающейся скоростисамолета. Чтобы скрыть замешательство, она наклонила голову, поспешно села изастегнула ремень. Она понятия не имела, куда и почему летит, но ей было всеравно. Важнее всего, что Митчел хочет быть с ней и Дэнни, а это означало, чтопрошлой ночью он не лгал, говоря о своих чувствах.

Но ее по-прежнему беспокоило появление неизвестнойполицейской машины, которая, похоже, гналась за ними.

Кейт бессознательно затаила дыхание, наблюдая за машиной дотех пор, пока самолет, резко свернув влево, еще набрал скорость и вырулил квзлетным полосам.

Наконец машина затормозила и остановилась. Только мигалкавсе еще работала. В переговорном устройстве снова раздался голос диспетчера:

– «Гольфстрим Один-Два-Танго-Фокс», это Мидуэй-тауэр.Разрешаю немедленный взлет. Взлетная полоса тридцать один, центр.

– Мидуэй-тауэр, – ответил второй пилот, – вас понял.«Гольфстрим Один-Два-Танго-Фокс» рулит на взлетную полосу тридцать один, центр.

Двигатели снова взревели, и самолет рванулся вперед.

Легонько гладя спинку Дэнни, Митчел изучал профиль Кейт,отмечая, что хотя она не противится похищению, все же не смотрит на него. Онапо-прежнему не поднимала головы, а скулы заметно розовели. Митчел вдругсообразил, что ей немного совестно за то, что так легко, не противясь хотя быдля вида, позволила ему увезти ее и сына. Улыбнувшись, он слегка качнулголовой. Почему-то ему припомнился полет из Сен-Мартена в Чикаго, когда он былуверен, что Кейт навеки для него потеряна.

– Кейт, – весело начал он.

Кейт мрачно уставилась на него, возмущенная такимпроизволом. Ничем его не проймешь!

– Я люблю тебя.

Кейт громко сглотнула, вновь опустила глаза и расстегнуларемень, потому что Митчел расстегивал свой. Она по одному его взгляду поняла,что в самолете есть спальня.

Полицейская машина все еще оставалась на площадке у ангара.Грей и Макнил молча наблюдали, как самолет мчится по взлетной полосе, легкоотрывается от земли и начинает набирать высоту. Огни на полосе погасли, шассивтянулись в брюхо самолета, и лайнер растворился в ночном небе.

– Ничего не скажешь, у этого человека есть стиль, –улыбнувшись, задумчиво протянул Грей.