король, отец короля и дед короля должен будет навсегда остаться в городе, чтоб встречать рождавшихся, обучать их таинству победы над Тьмой и провожать в бой, из которого лишь единицы выходили живыми.

Он смотрел на своего внука с грустью, и принц чувствовал, что дело здесь не только в том, что старик опечален грядущей разлукой. Было в его прозрачных глазах ещё что-то, но как ни пытался юноша проникнуть в мысли деда, ему не удавалось. Что поделаешь, бог на то и бог, чтоб оставаться непознанным.

«Все опечалены твоим решением, Фарги…», — скорее, почувствовал, чем услышал он высокий звенящий голос, созданный для того, чтоб произносить заклинания и петь гимны.

«Я знаю об этом, — ответил он, улыбнувшись одними глазами. — Уже который день печаль золотистой лавой стекается к подножию моей башни и бурлит, наполняя воздух ароматом отчаяния. Немногих провожали так…»

«Ты лучший, Фарги. Ты — гордость и надежда королевства. Именно тебе предначертано величайшее правление на тысячи и тысячи витков».

«Я уже слышал об этом, — глаза принца сузились и, он, поднявшись с ложа, подошёл к окну. — Мне жаль нарушать столь великолепное и многообещающее пророчество, но теперь уже ничто не может поколебать моего решения. Я уйду, потому что не могу остаться, я вырос из нашего мира. И я вырос из нашей миссии. Я не такой как все здесь. Я хочу найти таких же, как я».

«Ты не найдёшь… — старик опустил голову и его посох слабо зазвенел от печали. — Ты всегда будешь одинок. Ты сам не знаешь, что ты встретишь там, внизу… Подумай, найдёшь ли ты там то, что будешь искать?»

Губы Фарги снова дрогнули в улыбке.

«Я знаю, что найду, дедушка».

«Что ты собираешься искать?» — спросил старый кудесник.

«Любовь».

«Тебе мало нашей любви? Найди в городе хоть одно сердце, которое не горело бы от любви к тебе…»

«Я знаю, знаю… Но это не то. Меня здесь любят, потому что я Фарги, потому что все здесь знают меня уже целую Вечность. Потому что я пою и играю на арфе, и изредка веселю друзей своими проделками. Меня любят, потому что здесь никто не умеет не любить. Я хочу другой любви. Я хочу зажигать её в душах тех существ, которых мы спасаем».

«Они ещё не способны любить, Фарги. Они слишком дремучи для этого благородного чувства».

Глаза принца снова сузились, и он мрачно взглянул на деда.

«А кто научит их этому? Скажи мне, кто? Мы приходим в их миры лишь на мгновение, больше, чтобы сразиться со Злом, чем чтобы породить Добро. Мы убиваем врага, учим своих союзников, как выжить, и бросаем их на произвол судьбы. Мы в гордом молчании проносимся мимо планет, где нет персонифицированного Зла, потому что там вроде бы не с кем бороться. Но там живут в злобе, предают друг друга, устраивают войны. Разве это меньшее Зло?»

«Ты хочешь сказать, что наше предназначение — убийство. Не смущайся. В чём-то ты прав. Так оно и есть. Мы убиваем врага и даём живущим в мирах шанс на лучшую жизнь. Если они не воспользуются им — это не наша вина. Мы выполняем своё предназначение. Мы не можем тратить время на терпеливое обучение этих существ любви. Нас ждут впереди новые битвы. Но не думай, что Светлые боги забывают об этих несчастных детях. В мире существуют и те, кто учит миру и любви. Это древняя и многочисленная каста воинов и духовных учителей. Они справляются со своей миссией, а мы должны выполнять свою».

«Кто сказал, какова моя миссия, дедушка? Я же говорю, что я не такой, как мои друзья, я не привержен к магии, я стремлюсь к любви, а не к священной ненависти. Я хочу пробуждать души, а не убивать демонов. По крайней мере, не только убивать демонов. И я готов потратить время тысяч и тысяч витков, чтоб пробудить хоть несколько душ».

«Я вижу, ты всё твёрдо решил. Но я надеюсь, что ты хотя бы подождёшь немного, хотя бы до Серебряного Гонга. Храмовый праздник без тебя будет не так хорош…»

«Дедушка, дедушка, — печально прозвенел голос Фарги. — Ну, как ты можешь обманывать меня? Ведь я-то знаю, что именно в Миг Серебряного Гонга наступит моё совершеннолетие, и отец сможет возложить на мою голову хрустальный венец. Я стану королём и уже никогда не смогу покинуть наш мир…»

«Кто сказал тебе, что мы скрыли подлинное время твоего рождения?»

«Крылья».

Старик тяжело опустился на ложе и взглянул на внука.

«Ты прав, Фарги. Я всё ещё надеялся удержать тебя здесь. Но видно пророчеству дано свершиться…»

«Пророчеству о моём вечном правлении?»

«Совсем о другом. В час, когда ты родился, все, кто был при этом, услышали хлопанье Крыльев, круживших над тобой. Это был великий знак, предвещавший тебе великую будущность. Твой отец объявил, что передаст тебе венец в миг твоего совершеннолетия, но я слышал что-то печальное в Дыхании нашего божества. И после, когда во дворце всё успокоилось, я пошёл к нему и спросил, что вызвало его грусть. Он сказал мне, что родившийся принц будет средоточием любви и мудрости, что он будет лучшим из всех рождённых в нашем мире. И именно поэтому нам придётся отдать его в качестве дани Светлым Богам. Ещё до своего совершеннолетия он покинет наш мир и навеки канет в путанице молодых миров. Его путь будет долгим и трудным, он изведает много скорбей, познает одиночество и горечь утрат. Он будет приносить себя в жертву не раз и не два, но сила Света снова и снова будет возрождать его к новому служению. Этой Звезде суждено упасть с нашего небосклона, но, низвергнувшись в бездну темноты и невежества, она принесёт туда свет и надежду. Так сказал мне Крылья… Потому я и назвал тебя Фарги — Падающая Звезда. Но я пытался обмануть богов и уговорил перенести день твоего рождения на более поздний срок».

«Но ведь ты сделал это из любви ко мне».

«Конечно. Нам всем будет не хватать тебя».

«Но, может, когда-нибудь я вернусь?»

«Никогда. Пусть боги будут милостивы к тебе, Фарги».

Тяжело опираясь на посох, старец поднялся и, в последний раз взглянув на внука, вышел. Юноша долго и печально смотрел ему вслед, потом взял с подставки широкий браслет боевого щита и надел его на руку. Подойдя к арфе, он отломил венчающий её маленький серебряный диск с