У Элора нежный взгляд, смягчается до нежности голос. Интонации были бы иными, закончись всё смертью его брата. И… я точно знаю, что оба его брата живы и вполне здоровы.

— Но враги не учли одного, — ласково и восхищённо сообщает Элор. — До нас добрался мой миниатюрный, хрупкий с виду секретарь. И накостылял обоим.

— Я? Не может быть.

— О да! — Элор взмахивает рукой. — Ты встала между нами и наваляла обоим. У моего братца чешуя на носу не совсем ровно лежит после этого. А мне ты ещё раньше симметричность морды исправила.

— Я встала между сражающимися за избранную драконами правящего рода? Пф! Этого не может быть, — качаю, насколько это возможно лёжа, головой. — Нет-нет, ты шутишь, я бы не полезла в такую драку, не стала бы рисковать собой, я же последняя из рода, я должна себя беречь.

— О, сколько раз я тебе это говорил! — довольно восклицает Элор. — Просил и умолял. Но Бешеного пса разве остановишь?

Бешеный пёс — всё внутри откликается на прозвище. Это обо мне!

Но я менталист, мы не сражаемся, мы руководим, обманываем, подчиняем, а не лезем в бой до такой степени, что называют бешеным.

Или это часть маскировки? Я же изображала стихийного мага, а они эмоциональные и…

…Халэнн маг воды…

Сердце сжимается, в глазах мутнеет. Меня накрывает чем-то… словно волной удушья и холода. Я вырываюсь из этого ощущения, цепляюсь за мех, но слабые ощущения тела не срабатывают, как якорь, и тогда я, чтобы не соскользнуть в панику, сосредотачиваюсь на золотых глазах Элора, на обрамляющих их длинных ресницах.

— Ри?

— Я за это что-то получила. Даже если бы я выжила, меня за нападение на вас должны были как минимум посадить. Какая для меня была выгода от этого безумного поступка? Ты мне что-то обещал? Или твой брат?

Моргнув, Элор дёргает головой:

— Нет.

— Я не стала бы рисковать жизнью, чтобы остановить бой, — почти шёпотом повторяю я. — Это слишком нелогично: я не должна была так подставляться. Это глупо. Глупо! Я ведь даже избранным тебя не считала. Ты ошибаешься: я менталист, я должна действовать рационально, я не могла совершить настолько безумный поступок!

Я вижу только одну причину для безумного поступка — эмоции. А я менталист, я ими не руководствуюсь! Не должна!

Но надежды на то, что была скрытая, неизвестная Элору выгода, тоже нет.

Просто знаю, что в тот момент поддалась чувствам.

Знаю… и растерянно смотрю на Элора.

Удивительно, но во взгляде Элора тоже растерянность, словно мои слова его удивляют, а он ведь вроде изучал менталистов… потому что ненавидит нас и боится.

Элор ощупью находит мою ладонь и прижимает к своей груди. Под пальцами сильно и слишком часто бьётся его сердце. Вздохнув, Элор признаётся:

— Не… переживай. Я предполагал, что тебе — из-за желания отомстить — хотелось сохранить позицию если не через влияние на меня, то как благодарность за то, что ты остановила братоубийство. Предполагал это. Но надеялся, что ты спасла меня из личной привязанности. На самом деле я не знаю настоящей причины твоего поступка. Прости за неточный ответ — это не то, что тебе сейчас нужно. Но прямой договорённости о помощи между тобой и мной или тобой и Ареном в этом сражении не было. Мы с ним бросались друг на друга, а ты нас сдерживала, не дала случиться непоправимому, и я тебе за это безмерно благодарен.

Притянув мою руку, Элор целует ладонь. Пронзительно и нежно смотрит поверх кончиков моих пальцев. А у меня в голове полный сумбур, две совершенно противоположные мысли сталкиваются, порождая вспышки непонятных ощущений:

Как Элор может настолько плохо обо мне думать, что предполагает, будто я рисковала без выгоды для себя?

Как Элор может настолько плохо обо мне думать, что предполагает, будто я рисковала только ради сохранения позиции в империи?

Эти мысли взаимоисключающие, но одинаково меня терзают.

Как Элор может?..

Как я могла?..

— Ри, что случилось? — опять голос Элора звучит словно издалека.

Его лицо подёргивается дымкой, расплывается.

— Ри? — он совсем растерян, тянется к моему лицу, что-то вытирает со щеки и кончика носа. — Ри, что случилось? Ты что-то вспомнила?

Всё вокруг искажается, словно я смотрю сквозь залитое дождём стекло.

— Ри?! — в зове приподнявшегося на локте Элора почти отчаяние. — Тебе больно? Плохо?

— Я себя не понимаю, — неожиданно сипло звучит мой голос, язык слушается плохо, и горло давит спазм. — Я не должна была спасать тебя без причины, а эмоции — не причина. Не для нас, менталистов. И в то же время так мучительно, что ты в эту искренность не веришь. Я не должна была руководствоваться эмоциями, но обидно, что ты не понимаешь, что я руководствовалась ими. Это замкнутый круг. Это взаимоисключающее недовольство, должно быть что-то одно!

— Да почему одно? — Элор снова вытирает что-то с моего лица, и только теперь я понимаю, что это слёзы неощутимо ползут по щекам, скатываются на нос и с него падают на подушку. — Жизнь полна противоречивых желаний. Знаешь, сколько я сокрушался из-за того, что испытываю неподобающие желания? И это не мешало мне переживать, что ты на них не отвечаешь. Я прекрасно понимал, что твоя влюблённость в меня станет огромной проблемой, и в то же время мечтал об этом.

— Ты не менталист. Я должна уметь пресекать подобные метания!

— Ну… А знаешь, я в это не верю! Вот не верю в то, что менталисты все такие рациональные и правильные. Иначе бы рода менталистов не доводили бы себя до истребления глупыми интригами.

— На них воздействовал Культ!

Опять из меня вырывается нечто, продиктованное утерянной памятью. В сознании разворачиваются знания об этой мерзкой, созданной демонами организации околдованных идиотов. Вспоминаются суккубы с их потрясающей способностью внушать к себе тёплые чувства.

Возможно, целью устроенных менталистами заговоров был не только захват власти, но и уничтожение родов-заговорщиков, ведь демоны стремились ослабить Эёран, а воздействие суккубов недостаточно продолжительно и сильно, чтобы обеспечить полное и пожизненное подчинение всех магов-менталистов, особенно драконов.

Суккуб околдовала дедушку… и он поддался эмоциям.

А ведь он жалел, что когда-то поддался эмоциям… Не союз с Заранеей ли его огорчал?

— Я не… — осекаюсь, не в силах припомнить, что хотела сказать.

— Не верю, что менталисты все поголовно отказываются от радостей жизни и эмоций! Санаду сухарём не выглядит. Эзалон вполне натурально переживает об Академии. Менталисты эмоционально реагировали на мою неприязнь к ним. Так что уверенность в повальной рациональности менталистов и невозможности двойственности ваших чувств из головы скорее выкидывай. Это заблуждение. Или часть более большого знания, которое говорит о важности сосредоточенности и контроля над своими силами и желаниями, чтобы не натворить дел, но вполне позволяет чувствовать, как и все остальные существа. Просто ты вспомнила только ограничивающую его часть.