Наш кабинет в сокровищнице оформлен в серебристо-серых, Сириновских, тонах, поэтому огненно-рыжая шевелюра в этом интерьере полыхает, словно факел — мгновенно приковывает взгляд, напоминая о солнце и тепле.

— Ты не устала? — мягко, с беспокойством спрашивает Элор.

После его рассказа о том, что я лучше управляюсь с государственными делами, я решила, что мне надо возвращаться к ним: всё равно мы здесь недавно, я не слишком много знаний о подаренных королевствах потеряла и смогу их быстро восстановить. Может быть, это поможет что-нибудь вспомнить.

Но, оказавшись за своим столом с документами, я не смогла сосредоточиться — взгляд отвлекался на яркие волосы Элора. Да и он поглядывал на меня с явным беспокойством, словно изучение документов — безмерно тяжкий труд.

Пришлось отправить его прочь, чтобы не отвлекал, но когда он ушёл…

Я опускаю взгляд на разложенные передо мной документы. Я не смогла их прочитать. За всё время мне так и не удалось сосредоточиться на содержании. Буквы складываются в слова, слова — в предложения, но их смысл ускользает, обтекает моё сознание.

И когда я в одиночестве осознавала это, мне не показалось это неправильным или тревожащим, я смотрела на документы и не думала ни о чём, пока не скрипнула дверь, пропуская сюда яркого Элора с едой.

Он смотрит на меня так, словно успел соскучиться.

— Как долго я здесь? — спрашиваю тихо.

— Целый час!

Снова бросаю взгляд на документы. Пожалуй, ничего удивительного и страшного в том, что я пока не могу на них сосредоточиться и думать о королевстве, нет.

Переместив поднос на одну руку, Элор направляется ко мне не напрямую, а через свой стол, прихватывает собственное кресло. Весь путь не спускает с меня взгляда, и кажется, в нём борются две эмоции: беспокойство за меня с оттенком вины за согласие дать поработать и радость от того, что снова можно находиться рядом, присматривать за мной.

Аромат корицы окутывает меня с приближением Элора, он ставит кресло к боковому торцу, затем сдвигает ближе ко мне. Поднос аккуратно опускает прямо на папку с документами. Улыбается:

— Тебе пора подкрепиться.

Судя по голосу, он так не думает. Да и для дракона, который вполне может питаться раз в несколько дней, странно считать необходимым подкрепляться через два часа после еды. Наверное, это прикармливание — отголосок брачных игр. Проявление заботы. Повод оказаться ближе.

У Элора красивые руки, его длинные пальцы — отдельный элемент украшения фарфорового чайника в серебряной оплётке узора. От этих пальцев невозможно оторвать взгляд, пока Элор разливает ярко-зелёную, источающую аромат мяты, жидкость по изящным чашечкам, снимает их с подноса, чтобы выставить передо мной и собой, так же расставляет тарелки с пирожными, на которых распускают бутоны кремовые цветы.

— Что-то не так? — вопрос Элора вырывает меня из созерцательного состояния.

— У тебя красивые руки.

Подняв взгляд, натыкаюсь на его робкую улыбку, вспоминаю вдруг, что ему нравилось смотреть на мои руки, поднимаю их, рассматриваю. Да, тоже красивые, но уже по-женски.

— Они прекрасны, — Элор обхватывает мои ладони и тянет к себе, мне для этого приходится немного развернуться. — Прекрасные, чудесные руки!

Элор покрывает поцелуями мои пальцы, ладони. В его касаниях и трепет, и нежность, и непередаваемое наслаждение, смягчающее и одухотворяющее лицо. Я наблюдаю: это так странно, так… Элор приостанавливается, чтобы перевернуть мою кисть и уткнуться в ладонь, и я перехватываю его руку, тяну к себе.

Его горячие пальцы пахнут мятой, корицей и чернилами. Касаться их губами неожиданно приятно, несмотря на то, что я почти ничего не ощущаю. Удовольствие в самом факте того, что я могу это делать и делаю, в его ошеломлённо-влюблённом взгляде и усилившемся аромате корицы. Я могу понять, почему он так рад целовать мои руки теперь, когда можно. И он, похоже, боится шелохнуться, лишь бы не нарушить этот момент, лишь бы я не остановилась и ласкала его.

Чуть подавшись вперёд, наклоняю голову и прижимаюсь щекой к его ладони.

— Р-Ри… — зрачки Элора расширяются, превращая глаза в два тёмных омута.

Аромат корицы заглушает все прочие запахи, даже цепкой мяты. Моё сердце колотится чаще, чаще, чаще! Эмоции вспыхивают ярко, оглушительно, удушающе, пожаром — их слишком много, я не могу это выдержать, не могу отстраниться, вскрикнуть. И в миг, когда мне кажется, что я больше не вынесу этого накала, их обрубает, снова возвращая меня в состояние покоя. Сердце замедляет свой бег, я снова могу дышать. И не понимаю, что это было.

Брови Элора чуть сдвигаются к переносице, сужаются зрачки.

— Что-то не так? — опять он вглядывается в моё лицо, но уже не с нежностью, а с беспокойством.

— Немного переволновалась, но это прошло, так что всё в порядке. — Поглаживаю его по прижатой к моей щеке ладони. — Ты прав, стоит перекусить.

Элор не возражает, но пока мы пьём чай и едим пирожные (кстати, Элор сладкое любит больше, чем я), он смотрит на меня с едва прикрытой тревогой, в глазах так и читается вопрос: «Точно всё в порядке? О каком порядке вообще можно говорить?»

Но о моём состоянии он интересуется окольным путём, стараясь говорить как можно безмятежнее:

— Как изучение документов? Появились какие-нибудь идеи, пожелания?

Окидываю взглядом всё разложенное на столе.

— Нет. — Отламываю ложкой новый кусочек пирожного. — Как-то… не читалось.

— Бывает, — несколько легкомысленно откликается Элор и, ухватив мою руку с ложечкой, умудряется чмокнуть запястье. — Тебе сейчас надо отдыхать и восстанавливаться, а для документов есть я. Я о тебе позабочусь.

В этом он уверен.

* * *

— Уверен, встреча с близкими людьми… поможет вспомнить больше, — сверкнув лежащим на ладони ожерельем, Элор заходит мне за спину, охватывает мою шею драгоценным украшением.

Капельки бриллиантов рассыпаются по груди, центральные самые длинные подвески стекают в ложбинку между грудей. Я же смотрю на развешанные в гардеробе платья и костюмы, пытаясь понять, насколько подходит предстоящему визиту в императорский дворец и к моим слугам платье из тёмно-серого бархата с серебряным чешуйчатым узором.

Эта часть этикета полна пробелов: знаю, что на все случаи жизни есть некие правила подбора одежды, но помню далеко не все. И ещё знаю, что Элор в этом отношении довольно небрежен. То ли не утруждает себя необходимостью всё учитывать, то ли просто забыл подробности, но полагаться на него в выборе одеяния… пожалуй, не слишком благоразумно.

С другой стороны — он мой избранный, он искренен в желании помочь. Следует положиться на него. Это очевидно теперь: больше недели прошло с пробуждения, а никакого ощутимого улучшения в моём состоянии не наблюдается.