Опустив ладони мне не плечи, Элор мягко сжимает пальцы:

— Готова?

К предстоящему визиту он относится очень эмоционально: о чём-то тревожится, в то же время надеется. Чувства делают его таким уязвимым…

— Да, готова, — подтверждаю очевидное. — Если ты правильно помог мне подобрать платье.

— Да вроде бы всё верно рассчитал, — немного теряется Элор. — Главное, ты выглядишь изумительно, остальное — не важно.

— К сожалению, только для тебя.

— М-м, — Элор утыкается носом в собранные на моей макушке локоны. — Если кто-то будет тобой недоволен, я готов нарушить принципы и откусывать головы.

Элор…

У меня дёргаются уголки губ в намёке на улыбку, но это быстро проходит.

Судя по тому, что я о себе помню, никто не должен даже подумать выразить недовольство моей одеждой, но так было до моего непонятного ранения, а теперь… Драконы не прощают слабости. Но драконы с драконессами не воют. Нормальные драконы.

— Можем отправляться? — снова уточняет Элор. — Или тебе нужно ещё время подготовиться?

В отличие от него, я не переживаю, просто анализирую, и предстоящий визит обдумала несколько раз, так что никакой моральной подготовки не нужно:

— Да, готова, — повторяю ему. — Всё хорошо.

От этого «хорошо» пальцы Элора вздрагивают на моих плечах.

Вокруг нас вспыхивает, рычит и извивается золотое пламя, закутывает нас в огненный вихрь, чтобы вырвать из гардеробной сокровищницы и унести прочь — через границы, в императорский дворец.

Хорошенько тряхнув при пересечении последних защитных чар, телепортационное заклинание выплёвывает нас на чёрный камень. Нам с Элором удаётся устоять. Солнечный свет ударяет в глаза, я, вскидывая руку, жмурюсь с непривычки: свет магических сфер намного мягче.

Золотое крыло прячет меня в своей тени, сильная рука обнимает плечи, и в аромате корицы проскальзывают нотки раскалённого металла.

— Ри, прости, я не подумал о том, что тут слишком много солнца.

— Ничего страшного, — смаргивая невольно проступившие слёзы, быстро привыкаю к полуденному освещению, но пока вижу только прикрывающее меня крыло.

Изумительно солнечная погода для этого времени года. Ветерок пытается дёргать тёмно-серый с серебряными чешуйками подол, но бархат с серебром слишком для него тяжёлый.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — уточняет Элор с тревогой. — Не хочешь вернуться?

— Элор, я плохо помню, у меня есть некоторые проблемы с управлением моими силами, но я не беззащитна и не слаба.

— М-м, да, прости. Просто… — Элор нервно дёргает крылом. — Непривычно видеть тебя такой. Я боюсь тебя потерять.

— Я знаю, какое большое значение избранные имеют для драконов, можно не…

Элор рывком встаёт передо мной, закрывая собой дворец с островерхими башенками, столь удобными для обучения драконят полётам. Теперь золотые крылья окутывают меня с обеих сторон. Золотые глаза смотрят строго:

— Ри, я боюсь тебя потерять не потому, что ты моя избранная, а потому что я тебя люблю. Такую опасную и такую уязвимую, лгущую и говорящую правду, в мужском и женском облике, даже без объединения эмоций. Я люблю тебя, а не твою способность родить мне сильных наследников. — Элор замолкает на мгновение. — Хотя последнее тоже очень приятно и очень воодушевляет. Но люблю я тебя, мою Ри, моего Бешеного пса, мою раненую девочку.

Наклонившись, Элор осторожно целует меня в лоб и шепчет:

— Надеюсь, сегодняшний день поможет сделать ещё один шаг к твоему выздоровлению. Но даже если нет, я всё равно тебя люблю.

Наконец он убирает крылья и отступает, позволив посмотреть на дворец.

Да, это место мне хорошо знакомо. И даже дорожки в часто меняющемся парке лежат так, как я их помню. Но больше — ничего.

Выставив локоть, Элор мягко мне улыбается:

— Начнём с твоих людей?

— Да, — я кладу ладонь на его предплечье.

Элор ведёт меня к башням по знакомому-знакомому мне пути.

Его квадратная чёрно-белая башня нравится мне больше красно-чёрного круглого жилища его младшего брата. Я разглядываю каменные стены, отсвечивающие солнцем глазницы окон. В памяти всплывают образы разноцветных гостиных, спален… Любовницы Элора. Там жили и любовницы Элора, но моя комната располагалась на самой вершине, рядом с его комнатой — в главенствующе-особом положении.

Причём получилось так из-за упрямства его младшего брата Арендара.

— Элор…

— Да?

— То, что ты подселил меня к себе. Ты себе это объяснял тем, что нельзя уступать Арендару, поэтому ты должен сделать наперекор его капризу?

Элор утвердительно хмыкает:

— Да, это было отличное объяснение. Правда, никого другого ко мне бы Арен так не подселил. Никакими капризами. Но объяснение было замечательное!

Повернув по дорожке, мы обходим стену живой изгороди с маслянистыми плотными листами. Ажурная сфера-беседка на ножке оказывается чуть в стороне, и теперь нам с Элором открывается вид на гоблинскую статую Валерии в короне из гнилушек. Это несуразное и полнящее её буро-зеленоватое творение из болотных ингредиентов странно смотрится в ухоженном императорском парке. Но почему-то мне кажется очень правильным: эта вскинутая вверх рука и гордый вид статуи напоминает склонность Валерии к некоторой… юношеской патетике.

Дальнейшее продвижение по дорожке смещает нас всё правее, и наконец мы видим стоящего возле статуи Арендара в чёрном бархатном халате с золотым поясом и узорами по подолу. Арендар держит жёлтый зонтик над прудиком в основании статуи.

Едва уловимое изменение напряжения руки Элора и ритма шагов указывает на его настороженность.

Арендар тяжко вздыхает, созерцая что-то в тени зонта, чёрные кудри подрагивают на лёгком ветерке, как и золотая кисточка пояса.

Никакой обуви на Арендаре нет.

Наконец, краем глаза он замечает нас и поворачивает голову. Снова вздыхает, но зонтик держит.

Мы подходим всё ближе.

Теперь можем заглянуть за бортик пруда: Арендар держит зонт над лягушками.

— Выполняешь спецзадание Валерии? — весело интересуется Элор.

— Да, — обречённо признаёт Арендар. — Ей жарко на солнце, и она вдруг подумала, что лягушкам тоже жарко. Ну и вот… — Он дёргает зонтом.

— У них же домики.

— В домиках тесно.

— Почему бы не сделать навес? — интересуется Элор как можно серьёзнее, хотя очевидно, что по причине беременности никакой другой способ навести тень на лягушек Валерии не показался приемлемым, поэтому-то наследник империи, дракон с денеей жарится на солнышке с зонтиком для лягушек.