готов был в хмельном угаре изничтожить дитя. И кто сейчас пытается заткнуть мне рот лишь на том основании, что он мужик, а я — баба. И я тебе больше скажу — я с таким человеком даже по большой нужде рядом в поле не присяду.

— Чего опять мелешь, — с досадой поморщился Сабур, делая еще один шаг и протягивая здоровенную лапищу к ее плечу. — Вчера, когда на санках катались, одно обещала, а теперь на попятную? Нет, милая, у нас так делать не принято…

Милосердная Мать свидетель, Ниенна хотела не допустить того, что случилось потом! И даже сорвалась с места, желая вклиниться меж двумя ссорящимися любовниками и поставить хоть какой-нибудь магический щит.

Не успела. Герда стремительно развернулась, аж коса за спиной в воздух взлетела. Глаза ее ярко-ярко полыхнули серебром…

Некромансерка впервые видела действие вопля валькирии, что был направлен не на толпу врагов, а на одного конкретного человека. Сабур не взмыл в воздух лишь потому, что Герда очень устала после боя с эльфовским колдуном, и вдобавок накануне не выспалась. Но его вынесло со двора Хенриков, будто ураганом. А дальше Сабур рухнул в смерзшуюся грязь и с руганью покатился вниз по улице. Как раз по направлению к постоялому двору.

А подруга все кричала и кричала, и ей тоненько подвывала Хелена на крыльце, зажав уши. И вдруг Ингвар кинулся к Герде, толкнул ее в грудь плечом, сбивая дыхание и тем самым останавливая леденящий душу вопль — а затем крепко обхватил руками за плечи и голову, прижимая к себе. И что-то горячо и быстро зашептал в ухо.

И Герда, ростом и телосложением кузнецу практически не уступавшая, вдруг обмякла в его объятиях и горько-горько расплакалась, как совсем юная девица, обманутая прожженным столичным ловеласом.

*

Собрались быстро.

Завязали в холстину пожитки — немного, по большей части лишь одежду и обувь. Рядом с узлами стояла большая деревянная кадушка, в которую Ингвар сложил рабочие инструменты, бережно заворачивая каждый в тряпицу. Туда же отправились мотки серебряной проволоки, компоненты для «жидкого серебра» и другая важная для кузнецкого дела мелочевка. Хелена упаковала пузырьки с настойками и зельями в сундучок, обложенный изнутри мхом для пущей сохранности.

Затем при скудном свечном освещении они составили и подписали договор о безвозмездной передаче дома, кузницы с банькой и всего имущества, что находилось в постройках, госпоже Усладе Митрошиной, что жила по соседству. Вышеупомянутая Услада сидела здесь же, глотая слезы.

— Как будто снова осиротела, разом потеряв троих детей, — всхлипывала она в огромный носовой платок.

— Не отчаивайся, тетушка, — гладил ее по плечу Ингвар, как маленькую. — Обживайтесь пока с котенышем в новом доме, наводите уют. Дров и угля хватит до середины весны, а дальше, как обустроимся, заберем вас в Ахенбург. Ты нам семьей все эти годы была, семьей и останешься.

Ниенна с Гердой, как представители двух чародейских Стихий, заверили и запечатали договор собственной кровью. Теперь ни у одного законника не возникло бы сомнений в том, что документ подлинный и обе стороны действовали по собственному желанию.

Затем хлопнула входная дверь и на пороге появился Баюн — нараспашку, без шапки.

— Все готово, — сказал он. — Батька лучшую телегу дал, потом в Пятиречье оставите ее у дома сотника Еремея, служки назад в слободу переправят. В Смежах поменяете лошадушек на ваших коней и помчитесь быстрее ветра.

У мальчишки были подозрительно мокрые и красные глаза. Ниенна сочувственно покачала головой.

— Как там дома?

— Плохо, — шмыгнул носом Баюн. — Дядька Сабур ввалился час назад пьяный и грязный. Требовал лошадей седлать, чтобы госпожу валькирию перехватить по дороге и не выпустить из леса. Батька ему в морду с досады и двинул. Теперь в подполе лежит, охлаждается. Матушка и вовсе ходит злая, как горгулья, да простит меня Всеблагой Левий. Рычит, мол, первый раз за все годы у него нормальная баба появилась, и ту умудрился просра…

Герда подняла глаза на мальчишку, и тот смущенно зажевал последнее слово.

— Теперь намаемся с ним, — вздохнул он, как взрослый. — Он, когда пьяный, совсем дурной, может целыми днями напропалую бражку хлестать, потом себя не помнит.

— Великолепно, — процедила валькирия. — И часто у него такое?

— Редко, батька за ним следит. Но ежели хмельного в рот хоть капелюшечку возьмет, то все, — бесхитростно сообщил Баюн. — Матушка надеялась, что вы, госпожа, его в супружестве образумить сможете. Вы сильная, остроухим и упырям бошки оттяпываете, ему бы тоже пригрозили разок-другой, живо бы успокоился!

Герда обвела тяжелым взглядом собравшихся, остановилась на Ниенне и прошептала.

— Напомни мне в Ахенбурге в главный храм Всеблагого Левия зайти. Я ради такого даже треть гонорара за гулиуса в их приют для стариков пожертвую. Это ж надо, а? Чуть с горьким пропойцей не связалась, вовремя натуру гнилую явил…

Баюн помолчал немного и вдруг выпалил.

— А я тоже потом в столицу поеду, госпожи чародейки, слово даю! Выучусь на жандарма и вернусь, чтобы такого паскудства больше не происходило. И с вами еще увидимся, и с Хеленкой! Матушка говорит, за ней никакой вины нет, и правильно вы ее увозите. Потому как она умница и ее теперь в чародейки примут без испытаний. И я с ней согласен…

Хелена смущенно пискнула и залилась румянцем от подбородка до самых ушей.

Телега и впрямь оказалась добротной, с высокими бортами и сидениями, с полом, утепленным соломой. Поверх боковых лавок лежали не только сумки, но и три стеганых одеяла, а еще сверкал окованными гранями сундучок, в котором обнаружились букеты, сделанные Ингваром и лежавшие в лавке на продажу. И Ниенна тут же воспряла духом. Будет, что показать старому Магни прямо при знакомстве с новым мастером.

Выбрались из слободы без приключений. На выезде у околицы их караулила только заплаканная молодуха, что вчерашним днем зазывала покалеченных проклятьем мужиков в деревню к деду-кудеснику Ерофею. Она со всхлипываниями протянула Ниенне сверток с еще горячими пирожками и осенила каждого из присутствующих охранным знаком Всеблагого Левия. Даже спящего на дне телеги малыша Йохана не забыла.

Мрачный и стылый сосновый лес больше не казался опасным. Потусторонняя паутина с деревьев исчезла, а всевозможная нечисть попряталась в глубину чащи. Ниенна с помощью заклинания наскоро проглядела окрестности на семь верст в каждую сторону, и не нашла ни одного чудовища. Лишь волки, коих и вправду здесь водилось немереное количество, то и дело сверкали из кустов можжевельника голодными зелеными глазищами.

Но напасть никто из них так и не решился. Попробуй-ка вспрыгнуть на телегу, опоясанную вместе с лошадьми