Проснувшись, она увидела склонившегося над ней Ретта; он молчавзял ее, как маленькую девочку, на руки и прижал к себе — в его крепкихмускулах чувствовалась надежная сила, его шепот успокаивал, и она пересталарыдать.

— Ох, Ретт, мне было так холодно, я была такаяголодная, такая усталая. Я никак не могла это найти. Я все бежала и бежаласквозь туман и не могла найти.

— Что найти, дружок?

— Не знаю. Хотелось бы знать, но не знаю.

— Это все тот старый сон?

— Да, да!

Он осторожно опустил ее на постель, пошарил в темноте изажег свечу. Она озарила его лицо, резко очерченное, с налитыми кровьюглазами, — непроницаемое, точно каменное. Распахнутая до пояса рубашкаобнажала смуглую, покрытую густыми черными волосами грудь. Скарлетт, все ещедрожа от страха, подумала — какой он сильный, какой крепкий, и прошептала:

— Обними меня, Ретт.

— Хорошая моя! — пробормотал он, подхватил ее наруки, прижал к себе и опустился со своей ношей в глубокое кресло.

— Ах, Ретт, это так страшно, когда ты голодная.

— Конечно, страшно умирать во сне от голода после того,как съеден ужин из семи блюд, включая того огромного краба. — Онулыбнулся, и глаза у него были добрые.

— Ах, Ретт, я все бежала и бежала, и что-то искала и немогла найти то, что искала. Оно все время пряталось от меня в тумане. А язнала, что если это найду, то навсегда буду спасена и никогда-никогда не будубольше страдать от холода или голода.

— Что же ты искала — человека или вещь?

— Сама не знаю. Я об этом не думала. А как ты думаешь,Ретт, мне когда-нибудь приснится, что я добралась до такого места, где я буду вполной безопасности?

— Нет, — сказал он, приглаживая ее растрепанныеволосы, — думаю, что нет. Сны нам неподвластны. Но я думаю, что если тыпривыкнешь жить в безопасности и в тепле и каждый день хорошо питаться, топерестанешь видеть этот сон. А уж я, Скарлетт, позабочусь, чтобы ничто тебе неугрожало.

— Ретт, ты такой милый.

— Благодарю вас за крошки с вашего стола, госпожаБогачка. Скарлетт, я хочу, чтобы каждое утро, просыпаясь, ты говорила себе: «Яникогда больше не буду голодать и ничего со мной не случится, пока Ретт рядом иправительство Соединенных Штатов — у власти».

— Правительство Соединенных Штатов? — переспросилаона и в испуге выпрямилась, не успев смахнуть слезы со щек.

— Бывшая казна конфедератов стала честной женщиной. Явложил большую часть этих денег в правительственные займы.

— Мать пресвятая богородица! — воскликнулаСкарлетт, отстраняясь от него, забыв о недавно владевшем ею ужасе. —Неужели ты хочешь сказать, что ссудил свои деньги этим янки?

— Под весьма приличный процент.

— Да мне плевать, если даже под сто процентов!Немедленно продай эти облигации! Подумать только — чтобы янки пользовалисьтвоими деньгами!

— А что мне с ними делать? — с улыбкой спросил он,подмечая, что в глазах ее уже нет страха.

— Ну.., ну, например, купить землю у Пяти Углов.Уверена, что при твоих деньгах ты мог бы все участки там скупить.

— Премного благодарен, но не нужны мне эти Пять Углов.Теперь, когда правительство «саквояжников» по-настоящему прибрало Джорджию крукам, никто не знает, что может случиться. Я не поручусь за этих стервятников,что налетели в Джорджию с севера, востока, юга и запада. Я, как ты понимаешь,будучи добросовестным подлипалой, действую с ними заодно, но я им не верю. Иденьги свои в недвижимость вкладывать не стану. Я предпочитаю государственныезаймы. Их можно спрятать. А недвижимость спрятать не так-то легко.

— Ты, что же, считаешь… — начала было она, похолодевпри мысли о лесопилках и лавке.

— Я ничего не знаю. Но не надо так пугаться, Скарлетт.Наш обаятельный новый губернатор — добрый мой друг. Просто времена сейчас оченьуж неверные, и я не хочу замораживать большие деньги в недвижимости.

Он пересадил ее на одно колено, потянулся за сигарой изакурил. Она сидела, болтая босыми ногами, глядя на игру мускулов на его смуглойгруди, забыв все страхи.

— И раз уж мы заговорили о недвижимости,Скарлетт, — сказал он, — я намерен построить дом. Ты могла заставитьФрэнка жить в доме мисс Питти, но не меня. Не думаю, что я сумею вынести еепричитания по три раза в день, а кроме того, мне кажется, дядюшка Питер скорееприкончит меня, чем допустит, чтоб я поселился под священной крышейГамильтонов. А мисс Питти может предложить мисс Индии Уилкс пожить с нею, чтобыотпугивать привидения. Мы же, вернувшись в Атланту, поселимся в свадебномномере отеля «Нейшнл», пока наш дом не будет построен. Еще до отъезда изАтланты мне удалось сторговаться насчет того большого участка на Персиковойулице — что близ дома Лейденов. Ты знаешь, о каком я говорю?

— Ах, Ретт, какая прелесть! Мне так хочется иметь свойдом. Большой-большой.

— Ну вот, наконец-то мы хоть в чем-то согласны. Что,если построить белый оштукатуренный дом и украсить его чугунным литьем, как этикреольские дома здесь?

— О нет, Ретт. Только не такой старомодный, как этиновоорлеанские дома. Я знаю, чего бы мне хотелось. Я хочу совсем новый дом — явидела картинку.., стой, стой… — в «Харперс уикли». Что-то вроде швейцарскогошале.

— Швейцарского — чего?

— Шале.

— Скажи по буквам.

Она выполнила его просьбу.

— Вот как! — произнес он и пригладил усы.

— Дом прелестный. У него высокая остроугольная крыша,под ней — мансарда, поверху идет как бы частокол, а по углам — башенки, крытыецветной черепицей. И в этих башенках — окна с синими и красными стеклами. Все —по моде.

— И перила крыльца, должно быть, с переплетом?

— Да.

— А с крыши над крыльцом свешиваются этакие деревянныекружева?

— Да. Ты, должно быть, видел такой.

— Видел.., но не в Швейцарии. Швейцарцы очень умныйнарод и остро чувствуют красоту в архитектуре. Ты в самом деле хочешь такойдом?

— Ах, конечно!

— А я-то надеялся, что общение со мной улучшит твойвкус. Ну, почему ты не хочешь дом в креольском или колониальном стиле, с шестьюбелыми колоннами?

— Я же сказала, что не хочу ничего старомодного. Авнутри чтобы были красные обои и красные бархатные портьеры и чтоб все дверираздвигались. И конечно, много дорогой ореховой мебели и роскошные толстыековры, и… Ах, Ретт, все позеленеют от зависти, когда увидят наш дом!