Дэвид умер в 1913 году от гриппа, который не слишкомотличался от нынешнего. В 1916 году, когда ей было тридцать четыре, она вышлазамуж за Генри Хардсти, чернокожего фермера из округа Уилер на севере. Онспециально приезжал ухаживать за ней. Генри был вдовцом с семью детьми, нопятеро из них уже выросли и уехали из родных мест. Он был на семь лет старшеАбагейл. Он успел стать отцом еще двух детей, прежде чем в конце лета 1926 годаего придавил перевернувшийся трактор.

Через год она вышла замуж за Нейта Брукса, и люди началисплетничать — да, люди сплетничают, как они это любят! Иногда даже кажется, чтоэто их единственное любимое занятие.

Нейт был наемным работником у Генри Хардсти и оказался ейхорошим мужем. Возможно, не такой милый, как Дэвид, и уж конечно не такойупорный, как Генри, но неплохой человек, который во многом слушался ее советов.

Шестеро ее мальчиков принесли урожай из тридцати двух внукови внучек. Тридцать два внука и внучки в свою очередь произвели на светдевяносто одного правнука и правнучку, а к началу эпидемии у нее уже пошлипраправнуки и праправнучки.

Теперь ей уже была видна сверкавшая на солнце крышакурятника. Миля, не больше. Было четверть одиннадцатого. Неплохой темп длятакой немолодой барышни. Она зайдет внутрь и проспит до конца жары. В этом нетникакого греха. В ее-то возрасте.

Да, потомства на старости лет у нее было достаточно. Былисреди них такие, вроде Линды и безымянного коммивояжера, за которого она вышлазамуж, кто не заглядывал к ней, но были и такие, как Молли и Джим, Дэвид иКэти, которые стоили тысяч Линд с их безымянными муженьками, которые ходили отдвери к двери, продавая кастрюли-скороварки. Последний из ее братьев, Люк, умерв 1949 году в возрасте восьмидесяти с чем-то лет, а последний из ее детей,Сэмуэл, в 1974 в возрасте пятидесяти четырех. Она пережила всех своих детей, ив этом было что-то неестественное, но, очевидно, у Бога на нее были свои планы.

В 1982 году, когда ей исполнилось сто лет, ее фотографию поместилив омахской газете и прислали к ней телерепортера, чтобы он отснял о ней сюжет.

— Чем вы можете объяснить, что дожили до такого преклонноговозраста? — спросил ее молодой человек.

Он был очень разочарован ее кратким ответом: «Божьей волей».Им хотелось услышать от нее про то, как она ела пчелиный воск, иливоздерживалась от жареной свинины, или клала ноги на возвышение во время сна.Но она ничего подобного не делала, и зачем ей было лгать? Бог дает жизнь изабирает обратно, когда захочет.

Кэти и Дэвид подарили ей телевизор, чтобы она смогла увидетьсебя на экране, а президент Рейган написал ей письмо, поздравив ее с«преклонным возрастом» и с тем фактом, что она голосовала за республиканцев всюсвою жизнь, с тех пор как у нее появилось право голоса. Ну а за кого было ейеще голосовать? Рузвельт и его окружение были коммунистами.

Когда ей исполнилось сто лет, городской совет ХемингфордХоума «навечно» избавил ее от налогов в связи с тем самым «преклоннымвозрастом», с которым поздравлял ее Рональд Рейган. Ей выдали справку, что онасамый старый человек во всей Небраске. С налогами, однако, это они хорошопридумали, хотя все остальное и было полной ерундой. Если бы они не сделалиэтого, она потеряла бы оставшийся у нее клочок земли. Большая часть земли былапотеряна уже давным-давно. Владения Фримантлов и сила фермерской ассоциациидостигли пика в волшебный 1902 год, а с тех пор постепенно стали приходить вупадок. У нее осталось только четыре акра. Все остальное либо пошло в счетуплаты налогов, либо было продано из-за нехватки денег… и, ей стыдно было вэтом признаться, но большинство продаж осуществили ее собственные сыновья.

Она дошла до фермы Ричардсонов. У нее было ощущение, что онаможет проспать века. Но прежде чем она позволит себе это, ей надо сделать ещеодно дело. Столько животных умерло от этой болезни — лошади, собаки, крысы, — ией надо было узнать, постигла ли кур та же судьба.

Она зашаркала к курятнику, который был пристроен ккоровнику, и остановилась, услышав внутри их кудахтанье. Через секунду сердитозакукарекал петух.

— Все в порядке, — пробормотала она.

В тот момент, когда она поворачивалась, чтобы вернуться кдому, она увидела распростертое рядом с поленницей тело. Это был БиллРичардсон, сводный брат Эдди. Он был сильно обглодан лакомившимися животными.

— Бедняга, — сказала Абагейл. — Бедняга. Хоры ангелов отпоюттебя.

Она снова повернулась к прохладному, приветливому дому.Казалось, ей надо было пройти многие мили, хотя на самом деле ей предстояловсего лишь пересечь двор. Но она не была уверена, что дойдет; она чувствоваласебя абсолютно вымотанной.

— Помоги Господь, — сказала она и отправилась в путь.

Солнце светило в окно спальни для гостей, где она легла иуснула, едва лишь скинув с ног тяжелые башмаки. Долгое время она не моглапонять, почему вокруг так светло.

— Господь Всемогущий, я проспала весь день и всю ночьподряд!

Как же она, должно быть, устала. Тело ее так ныло, чтовстать ей удалось только через десять минут. Еще десять минут потребовалось нато, чтобы обуться. Ходьба была мукой, но она знала, что ей надо идти.

Хромая и спотыкаясь, она подошла к курятнику и зашла внутрь,поморщившись от невероятной жары и неизбежного запаха разложения. Подача водыосуществлялась автоматически из артезианского колодца, но почти весь кормподошел к концу, да и жара убила многих. Слабейшие уже давным-давно погибли отголода или была заклеваны. Их трупики лежали на грязном полу, словно небольшиесугробы тающего снега.

Она выбрала трех самых жирных куриц-несушек и заставила ихзасунуть головы под крыло. Они немедленно уснули. Она положила их в торбу, апотом обнаружила, что не может поднять такую тяжесть, и ей придется тащить еепо полу.

Было уже почти девять часов утра. Она села на скамеечку изадумалась. Ей по-прежнему казалось, что лучше всего идти домой в прохладесумерек, как она и намеревалась. Она потеряет день, но ведь гости все еще впути.

Мускулы ее уже немножко отошли и она ощутила незнакомое, нодовольно приятное ноющее чувство под грудиной. Ей потребовалось несколькосекунд, чтобы понять, что это за чувство… Она проголодалась! Этим утром онадействительно была голодна, слава Богу, а ведь сколько времени прошло с техпор, когда она в последний раз ела не просто по привычке. Она была всего лишькочегаром, подбрасывающим уголь в топку локомотива, не более. Но когда онаотрубит этим курам головы, она посмотрит, что там у Эдди осталось в кладовке, ис удовольствием поест. «Вот видишь? — наставительно спросила она у самой себя.— Господь все устроил к лучшему. Блаженная уверенность, Абагейл, блаженнаяуверенность».